Учитель из подземелья

Средневековый мавзолей Зайнаддин-бобо (XIV-XVI в.) . Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

«Фергана» продолжает публикацию исторических очерков Андрея Кудряшова, посвященных культовым местам Узбекистана и ритуалам зиёрата. Сегодняшний материал рассказывает о судьбе выдающегося суфийского наставника и ученого шейха Зайнаддина и народном календаре чилля.

Святой и звезды

В XIII веке Центральная Азия и весь Средний Восток пережили череду жестоких междоусобных войн, сменившихся опустошительным нашествием орд Чингисхана. Именно в этот трудный период один из старейших районов Ташкента навсегда обрел собственного духовного покровителя. Прибывший из Багдада наследник суфийского ордена Сухравардийя шейх Зайнаддин (Зайниддин, Зайнутдин) поселился в западном пригороде Кухи Арифон, что значит «Холм мудрецов». Всю оставшуюся жизнь до самой смерти в возрасте 95 лет провел он в глубокой подземной келье в неустанных молитвах о благоденствии окружающих.

Внутреннее убранство мавзолея. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

Лишь иногда шейх Зайнаддин поднимался на свет, чтобы мудрыми наставлениями укреплять людей в смутное время. Над его кельей и гробницей в XVI веке был возведен мавзолей Зайнаддин-бобо, в наши дни ставший одним из крупнейших культовых центров Узбекистана (Об истории открытия и изучения мавзолея, его конструктивных особенностях см.: Левина-Булатова В.А. К истории мавзолея Зейн-ад-дина // Архитектурное наследие Узбекистана / Отв. редактор доктор искусствоведения Г.А.Пугаченкова. Ташкент: Издательство Академии наук Узбекской ССР, 1960, с. 75-84). Уже в 90-е годы XX века при очередной реставрации мавзолея археологи обратили внимание на удивительное устройство подземного убежища святого: оно оказалось обсерваторией для наблюдения за движением небесных светил без помощи астрономических инструментов.

Замороженное войско

Шейх Зайнаддин родился в 1214 году в Багдаде в семье знаменитого шейха Шихабаддина Абу Хафса Омара Сухраварди — основателя суфийского ордена Сухравардийя. Шейх Шихабаддин прославился сочинением руководства для наставников суфизма «Авариф ал-ма'ариф» и стал советником при дворе аббасидского халифа ан-Насира. В год рождения Зайнаддина его отцу исполнилось 69 лет. Возраст более чем солидный, но биографии святых того времени полны примеров, когда дети рождались даже у весьма пожилых родителей — вероятно, практики суфизма способствовали крепкому здоровью и долголетию. Сам Шихабаддин Абу Хафс Омар Сухраварди дожил до 89 лет, ни на минуту не удаляясь от повседневных забот, поскольку был, выражаясь сегодняшним языком, активным общественным деятелем своей эпохи.

Сагона (каменное надгробие) внутри мавзолея Зайнаддин-бобо. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

К тому времени халифат Аббасидов уже терял политическое влияние в мусульманском мире: наместники пророка Мухаммада вынуждены были уступать власть светским правителям. Халиф ан-Насир, вступив в противоборство с могущественным государством шахов Хорезма, приблизил к себе шейха Сухраварди и поручил ему укрепить среди арабских вельмож традиции «духовного рыцарства». Благодаря этим традициям воины-суфии в Северной Африке отражали натиск крестоносцев, а исмаилиты с горы Аламут, в Европе известные как ассасины, держали в страхе весь Ближний Восток. При этом сам шейх Сухраварди явно предпочитал войне философию и естественные науки, а среди последователей его учения больше прославились не полководцы, а поэт Саади из Шираза и путешественник ибн Баттута.

Так или иначе, положение халифата Аббасидов выглядело весьма неустойчивым. Однако от разгрома его спасли странные случайности, весьма схожие с чудесами. Хорезмшах Текеш, выступивший в поход на Багдад, по дороге внезапно заболел и умер. Его преемник, хорезмшах Мухаммад II Алааддин, осенью 1217 года направил против ан-Насира огромную армию из Афганистана. С собой хорезмшах вез шейха Сухраварди, которого надеялся сделать свидетелем и летописцем своих побед. Но на горном перевале вблизи Асадабада ударил сильный мороз и выпал такой снег, что все лошади и верблюды погибли, а тысячи воинов получили обморожения и стали калеками. После этой неудачи Мухаммад II Алааддин принес халифу ан-Насиру формальное раскаяние. Однако в пределах своей державы он запретил поминать халифов Багдада в пятничных молитвах, а придворным богословам поручил обосновать необходимость перехода духовной власти от Аббасидов к сейидам из рода Али.

Там, где встал верблюд

Тем временем с севера на Центральную Азию уже надвигались орды монголов. В 1221 году сын Чингисхана Джучи разграбил и разгромил столицу Хорезма Гургандж (Ургенч). После чего, разобрав плотину на реке Амударья, затопил то, что осталось от города. Багдадский же халифат был захвачен лишь спустя сорок лет — монгольским ильханом Хулагу.

После смерти халифа ан-Насира шейх Шихабаддин Сухраварди отправил своего младшего сына Зайнаддина в Ташкент, чтобы тот распространял суфийскую мудрость на окраинах некогда процветавших, а ныне разоренных земель. Мусульманские богословы полагают, что смысл этой миссии состоял в том, чтобы укрепить позиции истинной веры среди отдаленных народов, которые перед лицом тяжелых испытаний могли впасть в отчаяние или даже вернуться к язычеству. Также необходимо было продолжать распространение ислама среди кочевых народов степи — тех самых народов, которых начали обращать в ислам такие выдающиеся местные подвижники, как Каффаль Шаши, Ахмад Яссави и Занги-ата.

Средневековый мавзолей Зайнаддин-бобо (XIV-XVI в.) . Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

Согласно преданию, верблюд, на котором шейх Зайнаддин после долгих и опасных странствий приехал в Ташкент в 1236 году, остановился в пятистах шагах от западных городских ворот Кукча в упомянутом выше небольшом селении Кухи Арифон. Здесь уже существовала уединенная подземная келья, которую подвижник избрал своем пристанищем на всю оставшуюся жизнь.

В Средневековье в Центральной Азии мудрецами называли не только суфийских мистиков и мусульманских богословов, но и ученых. Познание истины могло осуществляться как через мистические откровения, так и посредством разума, — в доктринах суфизма эти способы не противопоставлялись, а считалось взаимодополняющими. В 90-е годы XX века подземную келью, примыкающую к северной стене мавзолея шейха Зайнаддина, исследовали археологи Узбекистана. Они пришли к выводу, что ее помещения были созданы и хорошо обжиты еще в конце XI — начале XII веков. В окрестностях ученые обнаружили множество материальных артефактов и более древнего происхождения, однозначно указывавших на высокую культуру селения Кухи Арифон. Впрочем, интереснее всего оказалось устройство самого подземелья.

Внутреннее устройство подземной кельи Шейха Зайнаддина. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

Сооружение изнутри напоминает две глиняных юрты, поставленных одна на другую. Идеально круглый купол верхнего этажа, куда можно попасть по узкой винтовой лестнице, имеет единственное отверстие в самом центре. Через узкую щель в полу можно проникнуть на нижний этаж, представляющий собой уменьшенную копию верхнего купола с той разницей, что его геометрический центр сдвинут на 166 сантиметров. Нижний купол также снабжен небольшим отверстием в форме усеченного конуса, направленного к отверстию верхнего купола. Если провести между ними условную линию, она совпадет с проекцией ташкентского меридиана. Ось конуса в нижнем отверстии наклонена к плоскости горизонта ровно на 73 градуса 23 минуты — именно на такую высоту поднимается солнце над Ташкентом в день летнего солнцестояния. Солнце и другие светила, пересекающие меридиан, из нижней кельи можно было наблюдать только в дни и часы, отведенные порядком движения Земли. Причем благодаря устройству этой «обсерватории» наблюдать за движением небосвода можно было без специальных астрономических приборов.

Ни месяцев, ни недель

Арабские завоевания принесли в Центральную Азию возникший еще в древнем Вавилоне лунный календарь с делением на семидневные недели — по числу видимых невооруженным глазом планет, включая Луну и Солнце. Ко времени халифата Аббасидов астрономия на мусульманском Востоке уже развилась настолько, что стало возможным вычислить окружность Земли. В 827 году по поручению халифа аль-Мамуна две группы астрономов и математиков, среди которых были аль-Хорезми и аль-Фергани, выполнили необходимые для решения этой задачи измерения дуг одного градуса меридиана.

Однако в период войн и неурядиц XIII века людям было не до отвлеченного движения небесных тел. Зато необходимо было точное исчисление дат и смены сезонов года — для повседневных нужд земледелия и животноводства. Исламский лунный календарь, до наших дней используемый для определения дат религиозных праздников, состоит из 12 месяцев и содержит в себе 354 или 355 (в високосный год) дней. Но поскольку продолжительность года в нем на 10 или 11 дней меньше солнечного года, то месяцы постепенно смещаются относительно климатических сезонов. При этом сдвиг оказывается настолько ощутимым, что через пару десятилетий месяц, обозначающий начало зимы, может уже приходиться на лето — или наоборот.

Внутреннее устройство подземной кельи Шейха Зайнаддина. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

По мнению ученых Узбекистана, устройство подземных келий в поселке Кухи Арифон, созданное неизвестными инженерами в эпоху Караханидов, могло обслуживать народный календарь чилля, который вместе с мусульманским летосчислением в Средневековье был принят у многих этносов Центральной Азии. В этом календаре не было деления на месяцы и недели, зато большое значение придавалось климатическим сезонам. Два из них — пик летнего зноя и пик зимней стужи — выделялись в особенные сорокадневные периоды чилли. Практические соображения здесь очевидны, поскольку максимум тепла или холода действительно устанавливается не на максимуме и минимуме воздействия светила, а несколько позже. Днем особенно жарко не прямо в полдень, а после полудня, и ночь холоднее перед рассветом.

Календарь чилля совместил астрономические события с реальными климатическими условиями региона. В период летней чилли растения на полях и в садах земледельцев нуждаются в регулярном, но осторожном поливе до восхода солнца, — так, чтобы им хватало влаги, но они при этом не получали солнечных ожогов. Скот в это время лучше переместить на высокогорные пастбища, а домашних животных поставить в тени, уберегая от тепловых ударов. В зимнюю чиллю сельскохозяйственные работы вести вообще нецелесообразно, а стада лучше содержать в теплом хлеву.

Современная поминальная мечеть Шейх Зайнаддин на улице Кукча Дарваза. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

Остальные сезонные работы земледельцев и пастухов также рассчитывались относительно летней и зимней чилли. При этом было вполне возможно вести постоянный отсчет сезонам по высоте солнца, поскольку в день летнего солнцестояния — 22 июня — на широте Ташкента солнце почти никогда не бывает скрыто за облаками. А зимняя чилля и при пасмурной погоде могла быть вычисляема арифметически — при наличии верной даты отсчета.

200 тысяч молящихся

Конечно, наивно полагать, что наследник суфийского ордена Сухравардийя шейх Зайнаддин в своей подземной келье занимался только отслеживанием точной даты наступления летней чилли. Впрочем, для суфиев в Центральной Азии чилля тоже очень важное время. В этот период мусульманские мистики в дополнение к обязательному сорокадневному посту Рамазана обычно уединяются еще на сорок дней для молитв, чтения Корана, медитаций и иных эзотерических практик. По народным преданиям, для шейха Зайнаддина такая чилля стала практически непрерывной и продолжалась до самой его смерти в возрасте 95 лет. Тот факт, что мудрец находился в центре самых насущных нужд народа, несомненно, умножал его духовный авторитет, заслуженный праведной жизнью отшельника.

Когда в XIV веке на смену смутному времени в Центральной Азии пришла крепкая государственность империи Тимура, культ святого из Кухи Арифон уже распространился далеко за пределы оазиса Ташкента. По приказу императора Тимура в Самарканде был возведен мавзолей шейха Нуриддина Басира, считавшегося учеником шейха Зайнаддина, а также мавзолей шейха Бурханаддина, известный как Рухабад — Обитель Духа. Этот мавзолей и сейчас возвышается рядом с родовой усыпальницей Тимуридов Гур-Эмир. Расположением этих усыпальниц подчеркивалась духовная связь правящей династии с высокочтимыми в мусульманском мире наставниками суфизма.

Купол подземной кельи-обсерватории Шейха Зайнаддина. Фото Андрея Кудряшова, "Фергана"

Императору Тимуру приписывает предание и возведение величественного портала мавзолея Зайнаддина в Ташкенте. Хотя, как полагают археологи, само здание мавзолея было достроено лишь в XVI веке — при местных правителях из династии кочевых узбеков Шейбанидов. Сооружение из обожженного кирпича хорошо сохранилось до наших дней — особенно его резная деревянная дверь, украшенная цитатами из Корана. Сегодня, как и в момент своего появления, мавзолей шейха Зайнаддина окружен действующим мусульманским кладбищем. В 90-е годы XX века к мемориальному комплексу «Зайнаддин-бобо» в районе Кукча была пристроена современная поминальная мечеть. Ее высокий минарет заметно украшает городскую панораму и служит одной из визитных карточек столицы Узбекистана. По словам ташкентского историка и краеведа Бориса Голендера, в сооружении этой мечети принимали активное участие спонсоры из числа мусульман Ирака, почитающие духовное наследие отца шейха Зайнаддина — шейха Шихабаддина Абу Хафса Омара Сухраварди. Так или иначе, издали заметный в любую погоду силуэт высокого минарета неуклонно указывает паломникам направление к священному месту. В мусульманские праздники и пятничные дни площадь Кукча перед мечетью запружена автомобилями и толпами прихожан. По официальным свидетельствам властей Ташкента, иногда здесь одновременно совершают молитву до 200 000 тысяч мусульман — как из числа жителей мегаполиса, так и приезжих из самых отдаленных регионов Узбекистана.