Созовет голодных духов

Фото с сайта yelaket.am

Светлый праздник Навруз, который отмечает целый ряд стран в Азии, оказывается, имеет своего темного двойника. На Земле есть места, где на Новый год собираются свирепые боги, мертвецы и злые демоны.

Заморить червячка

Навруз (он же Новруз, Нооруз и Наурыз) празднуется так давно, что, вероятно, все, что можно было о нем написать, уже написано и даже прочитано. Никому не нужно напоминать, что название его с персидского переводится как «новый день», что это древний праздник иранского происхождения, что его связывают с зороастризмом, с легендарным шахом Джамшидом из «Шахнаме», а также с выходом тюрков из Эргенекона — мифической прародины всех тюрков. Всем также известно, что, хотя Навруз отмечается во многих исламских странах, к исламу он отношения не имеет.

Это праздник Нового года и наступления весны, который приходится на день весеннего равноденствия и празднуется 21 марта. Само празднование, впрочем, обычно растягивается на несколько дней, и даже на пару недель, как это принято в Иране, где Навруз отмечают в течение 13 дней. Где-то, например в странах Центральной Азии, это государственный праздник, где-то, как в регионах России, — национальный, но везде это праздник особенный, семейный, праздник обновления и надежды. В 2010 году Генассамблея ООН утвердила 21 марта Международным днем Навруза.

В разных странах празднование Навруза имеет свои тонкости, но при этом есть много общих традиций. Это генеральная уборка дома, раздача долгов, покупка новой одежды для всей семьи, примирение с тем, с кем был в ссоре, поминание умерших. Кроме того, перед Новым годом принято прыгать через огонь — этот очистительный ритуал, очевидно, остался еще с зороастрийских времен.

Как празднуется Навруз в странах Центральной Азии, известно очень хорошо. Гораздо менее известно, как он отмечается там, где центральноазиатские народы являются национальными меньшинствами, например, в КНР.

Титульная для Китая народность хань Навруз не празднует. Однако время Навруза здесь приходится на конец сезона пробуждения насекомых, который китайцы отмечают, обжаривая и поедая колобки из клейкого риса с сахаром. В Поднебесной это занятие, в соответствии с сезоном, называется «заморить червячка». Но пока китайцы «морят» червячка, узбеки, казахи и салары, живущие в северных районах Китая, начинают с размахом праздновать Навруз.

К празднику китайские казахи (по переписи 2010 года их в КНР — почти полтора миллиона) закупают вино, которое делают представители титульной народности хань и без которого в Китае трудно представить себе настоящее застолье. Вино это называется чуньфэньцзю — вино весеннего равноденствия. («Чжунго миньсу тунчжи: Цзежичжи», издательство «Шаньдун цзяоюй чубаньше», 2007).

Кроме того, казахи в Навруз готовят блюдо, которое китайцы зовут «нулуцзы». По свидетельству ханьцев, в рецепт, помимо прочего, входят чумиза, пшеница, мясо, тофу, шарики из высушенного буйволиного или верблюжьего молока — курт. Легко понять, что речь тут идет о «наурыз коже» — традиционном казахском блюде из семи ингредиентов: мяса, воды, муки, масла, крупы, соли и молока. Даже в Казахстане существуют разные рецепты приготовления этого блюда, в Китае же оно, как видим, претерпело явные изменения.

Во время Навруза у китайских казахов принято собираться большими компаниями и устраивать своего рода песенные дуэли — кто кого перепоет. Кроме того, отдельное приглашение на праздник получают акыны. Но выступление народных певцов — это не просто театрально-музыкальное представление, это целое образовательное мероприятие. Кроме взрослых в нем участвуют дети, которых сажают в первый ряд и которые внимательнейшим образом должны слушать акына, потому что через него, по убеждению старейшин, передается мудрость веков.

Кроме казахов, Навруз в Китае празднуют также салары — небольшое тюркское нацменьшинство, потомки туркменского племени салыр. По итогам переписи 2021 года саларов в КНР чуть больше 165 тысяч, Навруз для них — подлинно национальный, почти семейный праздник.

Хотя Навруз — праздник не мусульманский, в этот день китайские салары идут в мечеть. По окончании богослужения они собираются за большими столами, которые ставят на улицах и площадях, и приглашают всех желающих присоединиться к общему пиру.

В это же время у саларов приняты пикники на природе. Но пикники эти не простые. Молодые люди и девушки, не имеющие пары, отправляются в горы к живописным ручейкам, чтобы встретить возлюбленных. Таким образом, Навруз у саларов — это время, когда молодежь выбирает себе пару.

Во время Навруза салары разделяются на две категории — так сказать, по интересам. Одни декламируют стихи и поют оды, другие соревнуются в конных скачках, стрельбе из лука и народной борьбе шуайцзяо.

Согласно официальной переписи, узбеков в Китае совсем немного — около тринадцати тысяч на 2020 год. В действительности, вероятно, узбеков в Поднебесной больше, но негласная политика китаизации, много лет проводимая правительством КНР, могла повлиять на официальные цифры. Так или иначе, узбеки, несмотря на малочисленность, являются в Китае народом очень заметным.

Весенний праздник Навруз особенно ярко проявляется через узбекских девушек. К празднику они заплетают множество косичек и надевают красивые национальные платья. К этому же времени приурочено негласное соревнование на лучшую мастерицу: девушки сами расшивают себе тюбетейки.

Узбеки в Китае, как и на родине, собираются в Навруз за праздничными столами. Особенное внимание среди новогодних развлечений тут уделяется танцам — как традиционным, так и современным.

Чудовище Ущелья

Мир велик и разнообразен, в разных регионах Новый год празднуют не только в разные дни, но даже в разные сезоны.

Ближайшее по времени к Наврузу торжество — индуистский праздник красок холи, которым жители Индии отмечают приход весны. В 2025 году он празднуется 14-15 марта. Сам холи, очевидно, происходит от имени демоницы Холики. Демоница была противницей бога Вишну и сожжение ее чучела в дни праздника демонстрирует победу добра над злом.

Другой интересный весенний праздник имеет международный характер — это так называемый буддийский Новый год. В России он известен как Цаган Сар или Сагаалган. Отмечается он в первое весеннее новолуние по лунному календарю и высчитывается по астрологическим таблицам. В этом году в России Цаган Сар пришелся на 1 марта.

Встает естественный вопрос: почему мы говорим «так называемый буддийский Новый год»? Дело в том, что Цаган Сар празднуют далеко не все буддисты, но лишь исповедующие тибетскую традицию, которая иначе называется ламаизмом. При этом в мире сохранилось множество буддийских сект и школ, которые никак не относятся к ламаизму, самая известная из них — дзен или чань-буддизм. Для всех этих школ правила ламаизма не писаны, и они Цаган Сар не отмечают. Однако тибетский буддизм в последние десятилетия стал в мире чрезвычайно популярен, поэтому многие считают, что ламаизм покрывает собой весь буддизм, что, конечно, неверно. Так или иначе, буддийский Новый год оказывается не совсем буддийским, во всяком случае, его празднуют далеко не все буддисты в мире. Но откуда тогда он взялся?

Название Цаган Сар переводится с монгольского как «Белый месяц». Исторически у монголов он считался праздником окончания заготовки молочных продуктов и отмечали его осенью. Однако в XIII веке монголы захватили Китай и основали там императорскую династию Юань, во главе которой встал внук Чингисхана Хубилай. Он проявил большой интерес к тибетскому буддизму и призвал ко двору тибетских лам, которые стали духовными наставниками самого императора и его преемников. Вероятно, вследствие этого праздник Цаган Сар был переосмыслен, и празднование его перенесли на весну, когда традиционно празднуется тибетский Новый год Лосар. Поскольку тибетцы оказали на монголов огромное идейное и религиозное влияние, со временем Цаган Сар впитал в себя черты тибетского Нового года, включая многие его ритуалы.

И вот тут и начинается самое интересное. В отличие от того же Навруза, который является праздником светлым и радостным, в праздновании тибетского Нового года есть вещи, для нас удивительные и даже страшные.

Но прежде, чем говорить о них, стоит сказать пару слов о том, как себя воспринимают сами тибетцы.

Как известно, из-за суровых природных условий Тибет зовут Страной снегов. Многие тибетцы живут на такой высоте, где представители другого народа просто не смогли бы существовать из-за недостатка кислорода. Современная наука говорит, что это возможно из-за генетических мутаций, позволяющих жителям Тибета удерживать уровень гемоглобина в крови на низком уровне. Однако у тибетцев на этот счет есть свое особое мнение.

Согласно легенде, тибетцы произошли от Эмона Гьялпо — первоначального совершенного существа, рожденного из яйца. Один из потомков Эмона, Оде Гунгьял, имел четыре божественных жены. Последняя из них, Лу, была богиней подземного мира, называемого Ог, она родила Оде Гунгьялу восемь сыновей, от которых и произошли тибетцы. («История Тибета с древнейших времен до наших дней» / Кычанов Е.И., Мельниченко Б.Н. — М.: Вост. Лит., 2005).

По другой легенде, тибетцы произошли от союза обезьяны и той же самой богини подземного мира Лу. Как видим, и там, и там прародительницей тибетцев была богиня тьмы, своего рода тибетская Персефона или, точнее, богиня Кали.

Чрезвычайно выразительна буддийская версия этой легенды. Согласно ей, сначала в Тибете вообще не было людей, он был обиталищем демонов. Ужасная Страна снегов представлялась чем-то вроде высокогорной преисподней, и людям невозможно было выжить среди заснеженных вершин и бездонных, как пропасти, долин. Тем не менее три великих бодхисаттвы — Манджушри, Авалокитешвара и Ваджрапани — знали, что этой земле предстоит стать главным оплотом учения Будды Шакьямуни, и потому решили заселить ее людьми.

Статуя бодхисаттвы Авалокитешвара. Фото с сайта pinimg.com

Однако будущим жителям Тибета, чтобы выжить в разреженных его пространствах, нужно было иметь особенные свойства — сродни демонам, населяющим ад. И тогда Авалокитешвара обратился самцом-обезьяной и взял себе в жены горную ведьму по имени Чудовище Ущелья, под именем которой, очевидно, скрывалась та самая подземная богиня Лу. Родившиеся от них дети, таким образом, получили одновременно и божественное, и демоническое начало и стали прародителями всех тибетцев.

Есть другая версия этого мифа. Согласно ей, Авалокитешвара послал в Тибет своего ученика — обезьяну-монаха. В него влюбилась демоница Лу и предложила себя ему в жены. Монах-обезьяна долго не соглашался, но демоница стала ему угрожать. Вот как звучал их разговор в переложении Льва Гумилева:

«О обезьяний царь, услышь меня, молю!

По воле злой судьбы я бес, но я люблю.

И, страстью сожжена, теперь к тебе стремлюсь,

Со мной не ляжешь ты — я с демоном сольюсь.

По десять тысяч душ мы будем убивать,

Мы будем жрать тела и будем кровь лизать,

И породим детей жестоких, словно мы.

Они войдут в Тибет, и в царстве снежной тьмы

У этих бесов злых возникнут города,

И души всех людей пожрут они тогда.

Подумай обо мне и милосерден будь,

Ведь я люблю тебя, приди ко мне на грудь!»

Монах-обезьяна не хотел брать демоницу в жены, но его наставник бодхисаттва Авалокитешвара велел ему сойтись с ведьмой, зная, что от них родятся дети, которые смогут заселить Тибет.

Так оно и вышло. Однако Тибет оставался демонической землей, где границы между миром живых и миром мертвых были проницаемы до такой степени, что после божественной обезьяны и богини Лу Страной снегов стали править девять злых духов. Мертвецы и демоны постоянно проникали в мир живых, наводя на них нечеловеческий ужас.

И тогда с небес спустился основатель царской династии Ярлунг по имени Ньяти-цэнпо. Он имел черты божественной птицы и явился затем, чтобы открыть людям путь к небесным богам лха и «закрыть двери у могил мертвецов». Мертвые у тибетцев делятся на живущих в небесах тхе и живущих в могилах цхун. Ньяти-цэнпо должен был защитить тибетцев от чудовищных цхун, многие из которых были врагами живых людей. Это ему удалось — не в последнюю очередь потому, что он сам происходил из мира умерших предков Яблха дагдруг.

Более того, в Тибете до сих пор считают, что дети — выходцы с того света, которые одной ногой стоят в мире живых, а другой — в мире мертвых, и только по достижении годовалого возраста положение их определяется окончательно.

Бог подземного мира

Понятно, что при таких сложных отношениях с духами, демонами и миром мертвых тибетский Новый год — Лосар — с точки зрения стороннего наблюдателя отмечается весьма оригинально.

В принципе, если бросить на Лосар беглый взгляд, может показаться, что в нем все вполне ординарно. Развешивание на домах лент и гирлянд, генеральная уборка, украшение дворов благопожелательными символами, пирожки, клецки с разными видами символической начинки, по которой можно определить, что ждет человека в будущем году. Так, нашедший в клецке бумагу вправе был рассчитывать на успех в науке или учебе, а тот, кто обнаружил навоз, мог надеяться на удачу и благосостояние.

Впрочем, оригинальности в тибетском празднике все-таки есть, и начинаются они еще до наступления Лосара. Незадолго до Нового года в тибетских семьях проводят очистительные церемонии: из теста лепят линга — изображения фаллосов. Их всячески украшают, после чего заклинают злых духов войти в эти самые линга. Когда, по мнению тибетцев, злые духи все-таки входят в линга, перед ними в течение нескольких дней совершают церемонии поклонения, после чего отдают ламе, чтобы он выбросил линга вместе со злыми духами на перекрестке.

Однако отдельным украшением тибетского Нового года является мистерия Цам или Чам. Это пугающая церемония, которая есть только в ламаизме — в других направлениях буддизма ничего подобного не встречается. Есть предположение, что Цам берет истоки в магической практике бон — местном шаманизме, который вполне в тибетском духе почитания темных начал напрямую обращался к демонам и злым духам. Согласно преданию, религия бон существовала в Тибете задолго до того, как в IV веке буддизм стал проникать в Страну снегов. Веками буддизм и бон соперничали между собой за души и умы тибетцев. Буддизм победил, однако в качестве платы за победу усвоил кое-что из темной магии бон, и наследство это ярко проявляется в мистерии Цам.

Кроме того, общепризнанно, что Цам имеет в себе явные черты буддизма тантраяны — школы, культивирующей методы, которые постороннему наблюдателю кажутся отталкивающими и даже ужасными. Среди этих методов — экзотические сексуальные практики и кладбищенские ритуалы, когда адепт созерцает разлагающихся мертвецов и вызывает демонов. Традиция эта, в частности, нашла отражение в песне Бориса Гребенщикова (признан иноагентом). Вот как она начинается:

«Село солнце да за Гималаи,

Чтоб назавтра вновь взойти;

Придет йогин на кладбище —

Отсекать привязанности.

У него труба из кости,

Он начнет в нее трубить;

Созовет голодных духов –

Их собой поить-кормить...»

Путь Тантраяны соблазнителен и опасен, однако считается, что он может очень быстро, в течение одной жизни, привести адепта к цели — достижению состояния будды и избавлению от мук и омрачений сансары. Возможно, именно включение в ламаизм методов бон и тантраяны привело к тому, что тибетский буддизм на Западе иногда называют эзотерическим, то есть тайным, сокрытым буддизмом — более всего, пожалуй, это относится к тибетской школе Ньингмапа.

Современные буддисты подчеркивают, что Цам — это театральное представление, но при этом оно является священным религиозным обрядом, ставящим себе целью не только поучать зрителя, но и войти в особое мистическое соединение с таинственными силами.

Так или иначе, именно в церемонии Цам как нигде ярко видны особые отношения тибетцев с богами и демонами. Формально одна из целей новогоднего Цама состоит в том, чтобы разогнать злых духов и утвердить торжество учения Будды. Он проходит в виде ритуальных танцев, где ламы надевают на себя маски богов и демонов. Главным действующим лицом мистерии является бог смерти и судья подземного мира Яма (Чойджал). Яма — быкоголовый бог, на нем корона из пяти черепов, перед его появлением участники Цама льют кровь из чаши, сделанной в форме человеческого черепа. Яму сопровождают дуртоды — это скелеты-хранители кладбищ. Кроме того, в церемонии участвуют миряне, танцующие танец с мечами, священные животные, точнее, люди в масках животных, монахи в черных шапках, стражи сторон света, а также докшиты — защитники веры. В прошлом это свирепые демоны, которых Будда обратил на путь истины и сделал защитниками веры, ныне это гневные божества Махакала, Джамсаран, Ваджрапани и хранительница жизни и смерти темная богиня Палден Лхамо.

Устрашающие танцы сопровождает музыка длинных медных труб-дунгчен, медных тарелок, колокольчиков, барабанов и флейт-ганлин, сделанных из кости человека.

Впрочем, не все так страшно в Цаме. Ужасные и торжественные танцы докшитов и Ямы перебиваются комедийной интермедией Сагаан Убугуна (Белого старика), в маске доброго и мудрого старца с седой бородой и с посохом в руке. Этот танец несколько развеивает атмосферу ярости и страха, которую несут докшиты и главное действующее лицо мистерии — быкоголовый бог Яма.

Заканчивается Цам оптимистично — в конце церемонии происходит сожжение грехов и омрачений, которые символизируют собой линга с заключенными в них злыми духами, и все последователи тибетского буддизма с чистой совестью переходят в Новый год.