Что такое China?

В Музее Востока в Москве показывают уникальную частную коллекцию китайского фарфора
Стакан для кистей битонг с изображением дракона над волнами Династия Цин (1644-1911). Марка и мастерские Ван Бин Жун, конец XIX века. Фарфор, лепка, гравировка, желтая глазурь. Из коллекции Кирилла Козина

Про коллекционеров ходит такая шутка. Чем отличается настоящий коллекционер от ненастоящего? Ненастоящий мечтает продать из своей коллекции такую вещь, чтобы попасть благодаря этому в список Forbes. Настоящий же мечтает купить такую вещь, чтобы вылететь из списка Forbes.

Неизвестно, о чем мечтает коллекционер Кирилл Козин, но выставку «Белое золото китайских императоров», сформированную на основе его коллекции фарфора, посмотреть, безусловно, нужно. Выставка эта проходит в Государственном музее Востока в Москве и продлится до 12 мая.

Откуда шедевры?

Не все помнят, что по-английски фарфор называется china. Да, у Китая хватает символов — нефрит, панды, Великая стена, но только название фарфора по-английски совпадает с именем страны. Кстати сказать, сами китайцы считают, что сначала словом china иностранцы окрестили фарфор, и уже с него это название перешло на всю страну.

Неудивительно, что для китайцев выставка фарфора в Москве стала настоящим событием. Свидетельство тому — присутствие на открытии посла КНР господина Ли Хуэя, который чрезвычайно хвалил коллекцию Козина. Не отставали от него и организаторы выставки.

Понятно, что организаторы и должны хвалить свое детище. Редко бывает, чтобы на открытии говорили: «Ну, выставка наша, конечно, так себе, делать тут особенно нечего, так что идите лучше пива выпейте в ближайшем баре». Любой приличный организатор хвалит свою экспозицию — и это нормально.

Однако на открытии выставки «Белое золото…» могло показаться, что похвалы перешли разумную грань. Даже выдержанный — по должности положено — китайский посол прямо подпрыгивал от воодушевления, говоря, что некоторые из представленных экспонатов являются шедеврами. По словам господина Ли Хуэя, столько оригинальных произведений такой ценности даже в Китае можно увидеть нечасто, и, например, музей китайского посольства в этом смысле сильно уступает выставленной коллекции.

Восхищение коллекцией выразила и приглашенный куратор этой выставки, хранитель китайской коллекции Эрмитажа Мария Меньшикова.

— На сегодняшний день другой такой коллекции в нашей стране я не знаю, — сказала она. — Собирают из других стран, но Китай — как-то нет (Это связано, в частности, с тем, что Китай чрезвычайно ревниво следит за произведениями искусства, которые считает национальным культурным достоянием, и вывезти оттуда что-то ценное практически невозможно. — Прим. «Ферганы»).

Когда к Меньшиковой обратились с предложением посмотреть коллекцию Козина, она даже отказалась поначалу — не верила, что в России может быть по-настоящему значительное частное собрание китайского фарфора. Однако выяснилось все-таки, что Козин собрал действительно большую коллекцию.

Выставка интересна во многих отношениях, на ней представлен фарфор разных эпох, начиная с почти самого раннего времени производства и вплоть до XX века. Меньшикова заметила, что в коллекции имеются предметы, подобных которым нет даже в Эрмитаже и, вероятно, вообще нет в российских музеях. Например, фигура сокольничего, датируемая VIII веком. (Согласно энциклопедии «Духовная культура Китая», М.: Вост. лит. том 6, стр. 262, первые собственно фарфоровые, а не просто керамические предметы датируются концом VII — началом VIII века. — Прим. «Ферганы»).

Аргументы Меньшиковой впечатляют, но еще больше впечатлила сама экспозиция. За годы моих путешествий по Китаю у меня накопился большой опыт посещения общедоступных музеев, начиная от музея Гугуна и Исторического и заканчивая провинциальными краеведческими. Но подобное изобилие замечательных вещей, собранных в одном месте, припомнить трудно. Поражали и тонкость работы, и древность некоторых вещей, и необыкновенная их сохранность. Было ясно, что, если все подписи под экспонатами соответствуют действительности, такому собранию просто нет цены — и это при том, что на выставке оказалась только часть коллекции Козина.

Как и каким образом могла быть собрана такая коллекция? За комментариями «Фергана» обратилась непосредственно к куратору выставки Марии Меньшиковой.

Мария Львовна, выставка «Белое золото китайских императоров» производит сногсшибательное впечатление. Тут, помимо прочего, есть предметы династий Тан и Сун, заявленный возраст которых насчитывает больше тысячи лет. И все они находятся в какой-то фантастической сохранности. Как это возможно?

Ваза баньпин с изображением сцены из романа «Западный флигель» Династия Цин (1644-1911). Первая четверть XVIII века Фарфор, надглазурная роспись полихромными эмалями в гамме «зеленого семейства». Из коллекции Кирилла Козина

— На выставке представлены изделия разного времени и фарфор, выполненный, обработанный и декорированный (роспись, глазури и другое) в разных техниках. Это удалось показать: коллекция интересная. Но необходимо сказать следующее. В экспозиции есть фарфор разных периодов, вплоть до XX века, чего никто не скрывает. Владелец коллекции Кирилл Козин, настаивает на своем видении, но кое с чем я не согласна. На некоторых этикетках, например, написано, что это XVIII век, но это спорно, и я считаю, что это XX век, но вещи стилизованы под старые. На выставке представлена не вся коллекция. Относительно многих спорных вещей я была против того, чтобы их показывали. Какие-то из них убрали, а что-то осталось в экспозиции. Таким образом, выставка представляет разные этапы производства фарфора, но, кроме ранних изделий, есть достаточно большое количество предметов, выполненных на высоком художественном уровне в старом стиле — но в XX веке.

Ну да, потому что если бы все вещи соответствовали подписям под ними, то это была бы совершенно фантастическая по своей стоимости коллекция.

— И да, и нет. Ценность изделий не всегда зависит от времени, когда они выполнены. Есть много факторов, определяющих стоимость: качество работы, сложность исполнения, редкость и другие.

Тем не менее там есть какое-то количество вещей, которые вы атрибутируете как подлинные, соответствующие заявленной датировке.

— Безусловно.

Но вы же знаете, как ревниво китайцы относятся к вывозу своих культурных ценностей. Как они оказались здесь?

— На открытии выставки я говорила, что все вещи, которые представлены, приобретены легально.

Да. Но встает вопрос, как они приобретались. Сам Кирилл Козин мне сказал, что это аукционы, антикварные дома…

— Какие-то ему достались по наследству, какие-то, видимо, были приобретены за рубежом на аукционах, какие-то, возможно, здесь с рук, ну, или на здешних аукционах. Кроме того, его дедушка был военным советником в Китае в середине ХХ века, еще при Мао Цзэдуне, и в семье сохранились некоторые памятники. Так что и основа коллекции не вызывает сомнения.

Но на выставке есть вещи, которые, вероятно, пришли все-таки с Запада. Например, из коллекции Августа Сильного.

Мария Меньшикова. Фото с сайта Fondpotanin.ru

— Да, в отношении таких вещей, естественно, возникает вопрос — может быть, они трофейные и их привезли после Второй мировой войны? Я могу сказать, что это совершенно необязательно. Потому что, например, из коллекции Августа Сильного фарфор стали продавать уже в середине XVIII века. К нам изделия могли попасть самыми разными путями. И совершенно необязательно, что их появление как-то связано с итогами Второй мировой. В целом выставка интересная и красивая, дает представление о том, что такое китайский фарфор, и на ней можно увидеть образцы разных периодов, выполненные в разных техниках, и даже некоторые редкие для российских собраний памятники.

Не хуже, чем у императора

Жители Поднебесной уверены, что к четырем великим китайским изобретениям — пороху, бумаге, компасу и иероглифу — следовало бы добавить и фарфор. Именно поэтому, когда на большом концерте в Китае вдруг выходит певец и начинает петь патетическую песню о фарфоре, никого это не удивляет. Китайская публика умиляется, хлопает и любуется на девушек, одетых в стилизованные под китайский фарфор платья.

В старом Китае существовало несколько знаменитых мастерских по производству фарфора — самые известные располагались в городе Цзиньдэчжэне. Среди них особое место занимали так называемые императорские. Продукция их была, во-первых, очень дорогой, во-вторых, практически вся шла напрямую к императорскому двору. Таким образом, для простого обывателя, даже и состоятельного, она была недоступна. Однако иметь изящные и красивые изделия из фарфора хотели не только особы императорской крови. И тогда появились цеха особого рода — они изготавливали копии дорогих вещей знаменитых мастерских. В зависимости от качества и точности копии назначалась и цена на нее. Некоторые вещи практически невозможно было отличить от оригинала, но делались копии и более простые и дешевые — для массового потребителя.

Ваза баньпин с росписью на сюжет романа «Западный флигель» в картушах Династия Цин (1644-1911). Марка «двойной круг», период Канси (1662-1722) Фарфор, подглазруная роспись кобальтом. Из коллекции Кирилла Козина

Прошли века, китайская империя пала, производство фарфора встало на промышленные рельсы. Некогда знаменитые мастерские в Цзиндэчжэне захирели, от них остались только руины. Еще в восьмидесятые годы прошлого столетия можно было проехать эти места и не встретить ни единого человека. Но когда в Китае начался бум внутреннего туризма, мастерские стали восстанавливать с развлекательными целями. Сейчас там огромный музейно-туристический комплекс, где кишмя кишат туристы. Развлечений у них много, начиная от копания в черепках, якобы оставшихся еще со старых времен, и до участия в мастер-классах по изготовлению и росписи фарфора.

Бог сохраняет все, гласит старинная римская пословица. В какой-то степени это можно отнести и к китайской культуре. Нынешние коллекционеры и искусствоведы сталкиваются с одним любопытным феноменом — неуничтожимостью знаменитых предметов искусства. Если, например, знаменитая вещь исчезала или погибала, после ее исчезновения всегда можно было сделать ее точную реплику или копию. Дело в том, что даже в отсутствие фотографии сохранялись настолько подробные описания знаменитой вещи — картины, вазы или еще чего-нибудь в том же роде, что ее удавалось воссоздать очень близко к оригиналу.

Сами китайцы сетуют, что традиция множить копии создает проблемы с атрибуцией шедевров. Например, ваза XIX века может быть копией вазы XVIII века, то есть формально это копия. Однако такая «копия» и сама по себе может иметь немалую историческую и художественную ценность. Что же говорить об авторских репликах, которые отделяют от оригинала, скажем, каких-нибудь десять лет!

Конечно, на фарфоровых чашах или вазах на дне традиционно стояла печать, которая указывала, в какую эпоху и при каком императоре сделана вещь. Однако ведь и печать можно было подделать. Кроме того, на некоторых вполне оригинальных вещах такая печать по каким-то причинам могла и не ставиться.

Бабушка дешевки не держала

Те, кто бывал на пекинском антикварном рынке Панцзяюань в начале XXI века, наверняка сталкивались с любопытным бизнесом. Там продавали не вазы даже, а донышки от ваз, на которых стояла печать, что ваза эта сделана при Цяньлуне, Юнлэ или каком-нибудь другом китайском императоре. Выглядело это довольно экзотично: рядом с продавцом расстелена тряпка, на которой выложена гора черепков. Любой желающий может покопаться в этой куче и найти себе черепок по душе. И действительно, теоретически там вполне могут оказаться черепки времен императора Цяньлуна. И это тоже предмет продажи, который может стоить вполне приличных денег.

В середине двухтысячных на одном из китайских телеканалов запустили передачу, посвященную заново обретенным древностям. Но это было не совсем то, о чем можно подумать. На передачу приходили простые обыватели, которым вдруг удавалось раскопать в своем доме или во дворе какой-нибудь предмет искусства, представляющий, по их мнению, большую художественную или историческую ценность. Вид у этих предметов нередко был довольно занюханный, однако попадались и неплохо сохранившиеся. Специалисты должны были осмотреть «древность», определить ее подлинность, примерное время появления на свет и дать приблизительную оценку ее стоимости на рынке. Любопытно, что, помимо бросового материала, в студии нередко оказывались действительно ценные вещи. В некоторых случаях их стоимость измерялась десятками тысяч юаней (один доллар — примерно 6,7 юаня). Правда, чаще приговор суда экспертов был для хозяина вещи огорчительным, и тогда, взяв свою вазу (или что он там принес) под мышку, он уходил прочь, поджав губы и бормоча: «Это досталось мне от бабушки, а она дешевки не держала».

Спустя недолгое время у этой телепрограммы появились клоны на других каналах, а потом условия участия в ней ужесточились. Судьи могли решить, что вещь не является подлинной и не относится к тому времени, к которому ее относит хозяин. В этом случае ведущий передачи, недолго думая, разбивал ее вдребезги золотой палицей прямо на глазах у несчастного владельца. При этом вещь могла быть красивой сама по себе, но по условиям передачи ее все равно разбивали — не оригинал. Так что, если вдруг задумаете поучаствовать в этой передаче, принесите лучше что-нибудь небьющееся, вроде старой бабушкиной сумочки.

Каменное мясо

Китайские историки обычно выделяют четыре периода особенной любви к коллекционированию в Поднебесной. Это династия Тан (618–907 гг.), время императора Цяньлуна (1711–1799), время правления Гоминьдана в Китае (1910-е — 1940-е) и, наконец, наше время — примерно с конца восьмидесятых годов прошлого века. После того как в конце XX века Китай стал развиваться нечеловеческими темпами, здесь появились и очень богатые, и просто обеспеченные люди, которые вполне могут позволить себе коллекционировать редкие и дорогие вещи.

Тут, однако, стоит заметить, что китайцы очень ревниво относятся к вывозу художественных и исторических ценностей за рубеж. Даже если вы пытаетесь вывезти современную китайскую картину, выполненную в традиционной манере, на таможне ее могут как минимум подвергнуть экспертизе, а то и вовсе не выпустить из страны. Что же касается ценностей, вывезенных раньше, китайцы буквально преследуют их по пятам, считая незаконно изъятыми. Иногда они их выкупают, иногда договариваются с владельцами о возвращении на каких-то особых условиях, иногда просто жестко требуют вернуть в Китай — как это было, например, с фигурками животных из дворцового комплекса Юаньминъюань.

Растущий интерес к китайскому фарфору со стороны западных потребителей привел к тому, что в конце XIX века в Китае начался расцвет рынка подделок. Подражание древним образцам стало прибыльным бизнесом. Нынешняя ситуация в этом смысле мало отличается от тогдашней. Любителю китайского искусства сейчас могут предложить что угодно и самого разного качества — от никуда не годного до очень хорошего.

Вообще же, в Китае, помимо привычных нам предметов старины и произведений искусства, коллекционируют и совершенно неожиданные, с нашей точки зрения, предметы. Например, камни причудливой формы или с необычным природным рисунком на них. Среди любителей таких камней выделяются собиратели «каменной свинины». На самом деле это не свинина никакая, а лишь булыжники, имеющие форму и расцветку свиного мяса, приготовленного определенным способом.

Одно из наиболее любопытных поветрий последних десятилетий — собирание грецких орехов с оригинальным естественным узором на скорлупе. Орехи сейчас выращиваются во многих садах — но не для еды, а для продажи коллекционерам. Их привозят на машинах, высыпают на подстилки, сортируют, а особенно ценные укладывают отдельно на красном бархате в коробочках — так, чтобы ценитель не промахнулся и не прошел случайно мимо своей судьбы. При этом цена особенно красивых орехов достигает тысяч и даже десятков тысяч долларов.

Но самое, на мой взгляд, забавное китайское собирательство — это коллекционирование иностранных языков. Правда, такие коллекционеры считают себя не коллекционерами, а полиглотами. Вместо того чтобы хоть как-то выучить хотя бы один иностранный язык, они заучивают определенную фразу на нескольких языках.

Так, ведущий программы на китайском CCTV-1 во всеуслышание заявляет, что владеет шестью иностранными языками. Однако, когда его попросили продемонстрировать свое умение, выяснилось, что «владеет» он только фразой «Добро пожаловать на нашу программу!» Да и то так владеет, что распознать ее довольно трудно. Из шести языков атрибутировать с грехом пополам удалось только английский, французский, итальянский и немецкий... Оставшиеся два так и остались неопознанными — причем и сам «полиглот» не помнил точно, какие это языки.