Незабываемые высоты

Горный пейзаж на юге Узбекистана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Весна в Узбекистане – разгар туристического сезона, время неописуемых по красоте пейзажей и увлекательных путешествий среди цветущей природы. Но кончается она очень быстро, иногда внезапно. Лето может наступить уже в мае, выбелив небо сорокоградусным зноем и высушив до желтизны яркую весеннюю зелень.

Чтобы насладиться последними днями весны 2025 года, я напросился в поездку с профессиональным гидом, председателем ташкентского «Клуба внедорожных путешествий» Иваном Беликовым. На дизельном джипе SsangYong Musso 1998 года выпуска за двое суток мы проехали 2000 километров, посетив за один маршрут множество достопримечательностей на горном юге страны. Все они более чем достойны внимания путешественников и, однажды увиденные, будоражат воображение спустя многие годы. Я расскажу о самых запоминающихся и одновременно самых доступных из них. Каждый снимок в моем репортаже был сделан, буквально не отходя трех шагов от автомобиля. Это гайд для самых «ленивых» автотуристов, предпочитающих комфорт физическим нагрузкам.

Артефакты холодной войны

Высокогорное плато Майданак в системе Гиссарского хребта расположено в живописной местности в Камашинском районе Кашкадарьинской области на высоте 2750 метров над уровнем моря. В 45 километрах к юго-востоку от города Шахрисабза. Окружающие ландшафты сложены из базальтовых и доломитовых скал и плит, поросших альпийскими лугами и не густым хвойным лесом арчи – древовидного можжевельника. Воздух здесь обжигающе свежий и чистый, наполненный запахом хвои. Из-за уникальных астроклиматических условий: прозрачности воздуха и большого количества ясных дней – на ближайшей вершине плато в 1970-е годы была построена астрономическая научная обсерватория. Но уже через десять лет ее перенесли на соседние высоты. На ее месте обосновался Отдельный командно-измерительный комплекс «Майданак» (ОКИК «Майданак», В/Ч 50065) Военно-Космических сил СССР. Он состоял из двух больших телескопов — экваториального и азимутального, и еще множества дополнительной аппаратуры.

ОКИК «Майданак» в наши дни. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Основной функцией квантово-оптической системы «Сириус» было слежение за искусственными спутниками Земли. Как своими, так и чужими. Причем оборудование могло и посылать лазерные лучи, ослепляющие спутники «потенциального противника».

Телескоп квантово-оптической системы «Сириус». Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

В декабре 1992 года ОКИК «Майданак» перешел в ведение ВКС России. В марте 1993 года российские военные окончательно покинули плато, передав комплекс в ведение Министерства обороны Узбекистана, заручившись обещанием получать кое-какие данные с телескопов. В 1994-1995 годах рассматривалась и возможность включения комплекса в состав американской сети наблюдений за околоземным пространством. Последующие политические события в регионе обнулили и те, и другие планы. Хотя работы по лазерной дальнометрии космических аппаратов здесь продолжались до 2016 года. Сразу после их прекращения плато начали навещать туристы. В 2023 году войсковая часть была окончательно расформирована. При этом оптическая составляющая телескопов поддерживается в рабочем состоянии до сих пор. В темное время суток в них можно наблюдать за разными объектами в солнечной системе.

Сегодня можно свободно заехать на автомобиле на площадку перед телескопами. И больше того — территорию комплекса уже начали переоборудовать в туристический центр, в котором планируется построить 24 комфортабельных коттеджа, высокогорный ресторан и прочую гостевую инфраструктуру. Причем уже к следующему туристическому сезону. Нам повезло, что мы успели застать ОКИК «Майданак» до его реконструкции, чтобы совершить путешествие во времени. И увидеть на фоне ледяных вершин Гиссарского хребта фантастические ржавеющие конструкции минувшей эпохи, невольно взывающие в памяти бегущую строку: «Давным-давно в далекой галактике…»

«Давным-давно, в далекой галактике…» Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Святыня Гиссарских гор

Поселков с названием Лангар, что переводится как «якорь» или «пристань», в бесконечно далеком от моря Узбекистане можно обнаружить множество — по несколько в каждой области страны. Но речь в данном случае идет не о морской стихии, а о стихии духа. В средние века название «Лангар» обычно получали местечки, в которых находили постоянное прибежище или оборудовали стоянку-ханаку члены одного из многочисленных орденов странствующих дервишей, суфийских братств. Но Лангар в Камашинском районе, куда мы спустились с плато Майданак, – пожалуй, самый известный из них.

Согласно преданию, в XV веке Лангар основал шейх Мухаммад Содик, сын суфия и внук суфия. Когда он сам был мюридом – учеником одного из великих наставников братства Ишкийя, — в его обязанности входило ежедневно подавать учителю подогретую воду для омовения. Однажды в ситуации, когда для очага не нашлось дров, он положил сосуд с водой себе за пазуху, запахнул полы халата и задремал. Пока он спал, вода вскипела. Узнав об этом, наставник сказал, что Мухаммад, очевидно, достиг высших ступеней на духовном пути, и потому должен основать собственную общину. Вдвоем им в одном месте находиться больше незачем. Пусть он садится на верблюда и едет в любом направлении до тех пор, пока животное не остановится от усталости и не сможет встать с земли три дня. Это случилось в красивом горном ущелье, где Мухаммад Содик и остался, чтобы просвещать своих последователей.

В XVI веке Лангар был уже большим поселком, на самой высокой точке которого была построена усыпальница Мухаммада Содика, прозванного в народе Лангар-Ота. За несколько веков мазар оброс кладбищем, где похоронено более 300 выдающихся последователей суфизма.

Мавзолей Лангар-Ота (XVI век). Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

На противоположном холме расположена средневековая мечеть Лангар-Ота, тоже датируемая XVI веком. Оба памятника подвергались реставрации в наши дни, но в целом не утратили первозданного облика. Примечательно и то, что большинство людей, похороненных на кладбище у мавзолея Мухаммада Содика, судя по датам на надгробиях, прожили больше 80 и 90 лет. Что может указывать на необычно крепкое здоровье в связи с особенностями местных условий или добродетельным образом жизни. А то и с тем, и с другим.

Большую известность камашинский Лангар или, как его часто называют в наши дни, Катта Лангар («Большой Лангар») приобрел в мусульманском мире потому, что в его суфийской общине долгое время хранилась одна из святынь ислама — рукописный Коран, созданный, предположительно, в VII веке, во времена праведного халифа Усмана. По мнению ученых, Катталангарский Коран представляет собой одну из шести изначальных копий Корана Усмана, разосланных в разные концы халифата для ортодоксальной кодификации вероучения.

Страница Катталангарского Корана. Фото с сайта society.uz

В конце XIX века 81 из 206 его страниц была вывезена в Россию для частной коллекции, а позже они оказались в Институте восточных рукописей РАН, что в Санкт-Петербурге. В 1984 году 67 страниц присвоили представители местных властей, и об их судьбе ничего неизвестно. Еще 17 страниц находятся в Узбекистане. Всемирное общество по изучению, сохранению и популяризации культурного наследия Узбекистана (WOSCU) в настоящий момент продолжает поиски, исследования, реставрацию и популяризацию этого уникального артефакта исламской цивилизации.

Паломники в Лангаре. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Европейских туристов Лангар может заинтересовать не только своей легендарной историей, но и самобытным настоящим. Здесь можно видеть вереницы паломников и наблюдать экзотический бытовой уклад сельских жителей в их традиционных домах, чей внешний облик прошел сквозь века почти без изменений. В отличие от других регионов Узбекистана, в Лангаре обычные бытовые постройки имеют еще и очень колоритный вид. Они сложены из материалов местных горных пород необычно яркого цвета с вишневым оттенком. Такими же пронзительными тонами расцвечена и окружающая первозданная природа.

Байсунские аномалии

Наш скоростной автомобильный тур чуть не прервался под Дехканабадом – небольшим райцентром на степной границе Кашкадарьинской и Сурхандарьинской областей. SsangYong Musso, пробегавший без серьезных поломок почти три десятка лет, вдруг заходил ходуном на относительно ровном участке автострады. Беглый осмотр показал, что вышел из строя левый рулевой привод. Когда-нибудь это случается. Поломка произошла не шуточная, ее не исправишь с помощью одного домкрата, газового ключа и крепкого слова. Нужна машина-эвакуатор и полноценный автосервис для замены сломавшейся детали. Но где их взять посреди голой степи, да еще на исходе дня?!..

Сломался рулевой привод. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Я не разбираюсь ни в какой технике, кроме фотокамер, и не смог бы помочь водителю даже советом. Поэтому я поймал попутку, чтобы уехать в Байсун. Иван тоже сел в машину, но вскоре вышел в Дехканабаде, возле автовокзала – с расчетом отыскать нужных специалистов через местных водителей. «С помощью дипломатии на Востоке можно решить любую проблему. Ну, или почти любую. Но у меня ‘’черный пояс’’ по дипломатии», — заверил опытный гид. Я поехал дальше, с присущим мне фатализмом решив сосредоточиться на собственных фотографических задачах. Так я привык поступать в любой непонятной мне ситуации.

Через сто километров передо мной как на ладони в широкой предгорной долине раскрылся Байсун – туристическая столица юга Узбекистана. Город-легенда. Компас и полюс. Окруженный созвездием природных красот и чудес, он сам является достопримечательностью. Я много раз приезжал в Байсун и, наверное, буду делать это снова и снова. Он всегда меня удивляет и визуально одаривает.

Вид на новый Байсун. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

На этот раз интересные впечатления возникли еще до прибытия, на смотровой площадке у въезда в город. Оказывается, всего за семь лет с моего последнего визита административный центр одноименного района с населением около 30 тысяч человек разительно изменился. В нем выросла новая величественная мечеть и пару кварталов многоэтажных новостроек. Государственная программа реновации и идущий с ней рука об руку частный строительный бум в итоге добрались и сюда.

Ценители аутентичности, помнящие Байсун как сплошной «заповедник» традиционной одноэтажной архитектуры, читая эти строки, схватятся за головы, а потом начнут посыпать их пеплом. Но я обычно не спешу с реакцией, не разобравшись детально. И на сей раз оказалось, что реновация разительно изменила только один, центральный район, хоть и бывший по-своему уникальным. Другие не менее уникальные районы Байсуна сохранились в нетронутом виде и, скорее всего, останутся такими же в ближайшие десятилетия.

Несомненным плюсом происходящих перемен лично для меня стало появление в Байсуне нескольких современных отелей. В начале XXI века здесь можно было остановиться на ночь только у знакомых. Десять лет назад появились первые гостевые дома с вполне приличным сервисом. Туроператоры поначалу скрывали их адреса друг от друга как революционеры-подпольщики секретные явки от жандармерии. Я тоже ценю милый уют и сельский колорит гостевых домов, особенно где-нибудь в Гелане. Но в большем городе, пусть даже на краю земли, мне всегда хочется жить в современном отеле.

Воспользовавшись рекомендацией друзей, я остановился в отеле Gaza (с ударением на последний слог) в одноименной махалле (общине) на западной окраине города. Уютный одноместный номер с работающей системой зима-лето, душевой кабиной с горячей водой, работающим ТВ, приличным включенным завтраком и рестораном, обслуживающим с семи утра до полуночи, обошелся мне в 250 тысяч сумов ($19). По-моему, отличный результат.

До заката я успел сходить на байсунский Каньон Кызыл («Красный Каньон») – ближайшую природную аномалию. Этот причудливый провал лессовых пород протяженностью 30 километров с перепадами высот до 50 метров находится всего в трех километрах от центра Байсуна. А от отеля Caza всего в километре. В лишенной любой растительности рыхлой осадочной породе, некогда поднятой тектоникой со дна моря Тетис, весенние паводки и дожди промыли фантастические лабиринты.

Каньон Кызыл на закате. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Как специалист по пейзажной фотографии, я рекомендую тем, кто собирается фотографировать Каньон Кызыл, выбрать для съемок позднюю осень и переменную облачность. В крайнем случае – время перед закатом или сразу после заката. Днем и в ясную погоду даже здешние причудливые формации могут показаться плоскими и не оправдать ожиданий. Все-таки это не Гранд-Каньон в Аризоне. Хотя и тот лучше наблюдать в подходящих условиях освещения. Ну а летом… Стоит ли объяснять, что байсунский каньон превращается в горло ада? Сурхандарьинская область Узбекистана – это сухие субтропики, и не в фигуральном, а в прямо географическом смысле, со всеми вытекающими.

Каньон Кызыл на закате. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Ближе к полуночи в отель приехал Иван. На исправной машине. Ему удалось через водителей на автовокзале в Дехканабаде найти и эвакуатор, и мастерскую, отремонтировавшую SsangYong Musso всего за пять часов. На меня это произвело сильное впечатление. Я уже было приценивался к авиабилетам из Термеза в Ташкент. Но выяснилось, что сегодня на юге Узбекистана можно относительно быстро выпутаться из критической ситуации с личным автотранспортом. Или повезло? Или у Беликова действительно «черный пояс» по дипломатии? Не мне об этом судить.

С утра на починенном джипе мы выдвинулись в Падан – достопримечательность, расположенную всего в 12 километрах от Байсуна, но не на спуске в каньон, а на подъеме в горы. Эта живописная долина известна как место проведения традиционных этнографических фестивалей «Байсун Бахори» («Байсунская весна»). Выбрав большую и достаточно плоскую зеленую поляну на седловине между двух горных вершин, Иван обозначил ее GPS-координаты как точку будущего рандеву целого каравана внедорожников с российскими туристами. Собственно, это и было целью его вояжа в Байсун – разведка для предстоящего мероприятия.

Место выдающееся. С него открывается вид на Байсун с одной стороны, а с другой – красивая панорама на скальные гряды Тамтут и Чульбаир, поросшие по склонам густым лесом огромных, читай двухсотлетних и еще более взрослых арчовых деревьев. К тому же, если кто-то из туристов вдруг передумает ночевать в кемпинге, можно быстро вернуться в городской отель.

Байсунский пейзаж. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Миссия Беликова на этом была выполнена. Что до меня, то я с удовольствием остался бы в Байсуне на несколько дней. Мне всегда есть чем в нем заняться. Но в этом стремительном автопробеге я был лишь пассажиром и довольствовался своей ролью, стараясь извлечь из нее все возможное.

Паданский «гравитационный лифт»

В Падане Беликов показал мне знаменитую «байсунскую аномалию» — участок горной дороги около 40 метров, по которому автомобиль без участия привода, якобы, сам едет в гору вопреки очевидности и законам физики. Об этом явлении много писали, снимали видеоролики, сравнивали его с аналогичными местами в Израиле (Бейт-Шемеш), Иордании (ущелье Дьявола), Индии (Ладхак), на Среднем Урале (Невьянский район) и в Южной Корее (Чеджудо). Я не принципиальный скептик, но как журналист обратил внимание, что никто из серьезных ученых не удосужился как-либо прокомментировать «чудо». Возможно, считая его слишком очевидной нелепостью, не достойной никаких пояснений. В социальных сетях я нашел комментарии, указывающие на то, что никто из гидов и местных энтузиастов почему-то ни разу не догадался снять данные высоты по GPS в начальной и конечной точке «аномалии».

Скептики утверждают, что на самом деле речь идет об оптической иллюзии, искажающей восприятие. На самом деле дорога здесь идет под уклон, но наблюдателю кажется, что она идет на подъем. Как фотограф, я тоже считаю, что действие гравитационных или электромагнитных сил, настолько мощных, чтобы тянуть в гору автомобиль, вряд ли оставили бы без ущерба такую уязвимую субстанцию, как наш человеческий организм. Другое дело – оптика! По своему опыту я знаю, какие фокусы она может порой вытворять, причем без каких-либо последствий для материальных предметов и человеческих тел.

Мы тоже сняли несколько роликов с «аномалией», радостно отпуская в нее SsangYong Musso без пассажиров и водителя и с отключенными приводами. Когда стоишь рядом, действительно, кажется, что машина, снятая с ручного тормоза, сама едет в гору. И трусить за ней вслед легко и без одышки. Но со значительного расстояния я снял фрагмент, на котором подъем на «аномальном» участке выглядит уже не очевидно и больше похож на спуск. Однако я воздержусь от окончательных умозаключений, оставив их на суд читателей, многие из которых наверняка лучше меня разбираются в устройстве мироздания.

Возвращались мы через Дарбандское ущелье – еще один туристический фетиш Байсуна, расположенный от города всего в 20 километрах к западу. Ущелье выглядит так, что многие именно его считают теми самыми «Железными воротами», которые штурмовал Александр Македонский и за которыми, как гласили легенды античности и раннего средневековья, он до последних дней мира запер ужасные варварские народы Гога и Магога. На самом деле «Железные ворота» — это сравнительно узкий участок современной автомагистрали М39 Термез-Ташкент, проходящей возле Байсуна через кишлак Шуроб.

Въезд в Дарбандское ущелье. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Дарбандское ущелье протяженностью восемь километров – удивительно узкая щель, за тысячелетия промытая в скальном массиве течением реки Мачайдарья. Ширина прохода местами не превышает тридцати метров, и мрачные скалы кое-где смыкаются в арку. Но ежедневно в эту трещину бытия устремляются десятки паломников, чтобы посетить священный источник и мавзолей Хужамой-ота.

Согласно легенде, похожей на сотни подобных легенд, которые я слышал в самых разных уголках Центральной Азии, в год страшной засухи, голода и болезней некий праведный человек обратился с мольбой к Всевышнему. Аллах указал ему место, куда нужно ударить посохом, чтобы из камня хлынул источник кристально чистой воды, к тому же полной съедобных рыб. И в самом деле очень мощный водяной поток исторгается здесь будто бы ниоткуда. Прямо из подножия отвесных скал.

Мавзолей Хужамой-ота. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Сегодня сам источник укрыт под сооружением, названным Хужамой-хона (в другой транскрипции Хужа Мохи хона). Нет и рыбы. Зато полно паломников, черпающих целебную воду в любую подручную тару. Целые семьи или мужские компании располагаются на отдых в глубоких скальных нишах. Пещер и гротов вокруг великое множество. Некоторые совершают здесь худои – жертвоприношения баранов – для обретения удачи или за избавление от проблем. Большинство просто пьют воду и отдыхают в глубокой тени. Солнце заглядывает в ущелье разве что в полдень, и потому в нем царит особенный микроклимат.

Чуть дальше места паломничества, на другом берегу у моста через Мачайдарью, находится вход в сказочно живописные теснины с очень высокими стенами и совсем узким лабиринтом. Рассекая скальный массив, теснины выходят в степную долину реки Кичик-Урадарья, почти необжитую до наших дней, но выводящую к трассе М39.

Теснины. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»

Спустя час солнце утонуло в цветущей степи под Дехканабадом. Мы выехали на трассу и понеслись в сторону Ташкента. Остановившись только на ужин в Самарканде, той же ночью вернулись по своим домам. Автопробег занял чуть меньше двух суток, но оставил множество незабываемых впечатлений, как большое путешествие.

На трассе М39. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»