Культурная конкуренция без границ и гордиевых узлов

Фирдавс Абдухаликов. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

В Самарканде состоялся VI международный конгресс «Культурное наследие Узбекистана — основа нового Ренессанса». Мероприятие посетили сотни ученых и экспертов из более чем 30 стран.

Важность проекта для мирового научного сообщества, а тем более для самого Узбекистана, переоценить сложно. Республика в такой нестабильный временной промежуток истории продолжает оставаться открытой миру и даже старается консолидировать мировое сообщество, обнаруживая точки объединения для десятков государств в культурном наследии Узбекистана, которому посвящено 60 томов книг-альбомов, хранящихся сегодня в музеях и библиотеках десятков стран.

Председатель правления Всемирного общества по сохранению, изучению и популяризации культурного наследия Узбекистана, автор проекта «Культурное наследие Узбекистана в собраниях мира» Фирдавс Абдухаликов рассказал корреспонденту «Ферганы» о достижениях проекта, сложностях, с которыми приходится сталкиваться, и о людях, которые стояли у истоков проекта.

— Если рассматривать VI Конгресс как результат труда ученых за год, велика ли разница в ваших впечатлениях от первого конгресса и сейчас — пять лет спустя?

— На первом конгрессе мы ожидали признания нашего труда — первых десяти томов серии книг «Культурное наследие Узбекистана в собраниях мира». Было интересно, как научное сообщество воспримет нас, оценит Конгресс. Тогда тоже присутствовало около трехсот гостей — представителей музеев, библиотек. Но то мероприятие для них было интересно в большей степени как туристический вояж в Самарканд и Ташкент, а для нас стало первым экзаменом.

Фирдавс Абдухаликов. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

Сейчас Конгресс — профессиональный. Это не какая-то торжественная тусовка, хотя здесь достаточно и туристических экскурсий, за организацию которых мы благодарим Министерство туризма Узбекистана. Да и главная цель уже даже не презентация новых альбомов, так как мы поняли, что способны выпускать по десять книг ежегодно. Мы приглашаем представителей ученого мира из тех стран, с которыми еще не наладили отношения в проекте для планирования работы над будущими книгами-альбомами. В первую очередь, речь о странах Центральной Азии. Поэтому для нас Конгресс — расширение географии нашего научного сообщества за счет вступления новых членов. К примеру, на VI Конгрессе из прошлогоднего состава лишь 25% участников, остальные 75% — это новые лица, а значит, новые локации, новые библиотеки и музеи.

Мы пока не сотрудничаем с нашими соседями. Исключение составляет Казахстан — недавно начали совместную работу с Государственным музеем искусств имени Кастеева. Идут переговоры с Таджикистаном.

— Взаимодействие со странами региона так необходимо?

— Сотрудничество с соседями крайне важно. На Конгрессе были представлены абсолютно все страны региона, в том числе Туркменистан и Афганистан. Считаю, что это большое достижение Конгресса и нашего проекта.

Вместе с тем всегда существовала проблема, которая упиралась в то, что многие артефакты в библиотеках стран Центральной Азии сложно идентифицировать, поскольку этот регион — мощный плавильный котел, где смешивались культуры, зарождались империи, религии и цивилизации. Это было единое культурное пространство. Вопрос о том, почему все это культурное наследие Узбекистана, а не Туркменистана, Кыргызстана или Афганистана, ученые Центральной Азии задавали постоянно.

Книги-альбомы. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

Деление достояния Центральной Азии по странам стало для нас гордиевым узлом. Но мы его разрубили.

Мы предложили партнерам называть проект так, как им удобно. Например, «Культурное наследие Мавераннахра в музеях Таджикистана» или «Культурное наследие Центральной Азии», наконец.

Мы объяснили, что на самом деле культурное наследие Узбекистана — достояние всего человечества. То есть ничто не мешает назвать альбом «Культурное наследие Центральной Азии в собраниях музеев Кыргызстана» или Туркменистана. Этот вариант устроил всех. И сейчас мы начинаем работу со странами нашего региона. Это обширный материал для исследования — мы вполне сможем подготовить 30 книг-альбомов.

— Налаживаются ли отношения с другими странами?

— Да, например, с Пакистаном, Ираном, Ирландией, Данией, Азербайджаном. Не все решается в рамках одной встречи, одного Конгресса. Например, представители Азербайджана участвуют в Конгрессах регулярно, но альбом будет готов к изданию лишь в этом году.

На V конгрессе присутствовала директор музея ковра в Азербайджане Ширин Меликова. Мы договорились, что она станет куратором тома по Азербайджану. Она вернулась в Баку, провела огромную работу по сбору материала, и сейчас мы уже точно знаем, каким будет азербайджанский альбом.

На этом конгрессе мы создаем задел на следующие два-три года. Хотя уже и сегодня в разработке находится 21 альбом. Но останавливаться не собираемся.

— Конгрессу удается сделать то, что не удается многим другим. Например, усадить за один стол представителей Ирана и Израиля или Индии и Пакистана.

— Так и есть. Недавно у нас шла дискуссия с партнерами из Индии, и вдруг подошли ученые из Пакистана и присоединились к общению.

Готовность сотрудничать отчасти объясняется конкуренцией. Пакистанцы у нас впервые, а индийцы — постоянные гости. В то же время индийцы нас долго мучили бюрократией. А любая бюрократия упирается в опасение. Нам удалось победить эту бюрократическую машину лишь на четвертый год, когда они поняли, что мы никакие не охотники за сокровищами, которые у них хранятся. Вышли тома по памятникам Бабуридов, по национальным музеям и так далее.

Возможно, пакистанцы поняли, что могут многое упустить. И вот они уже готовы сотрудничать, несмотря на все противоречия с Индией.

— В этом году есть какие-то конкретные продвижения по взаимодействию с иностранными партнерами?

— Исламский фонд «Аль-Фуркан» из Великобритании предложил нам сотрудничество спустя пять лет. Мы были у них за эти годы дважды или трижды, столько же — они у нас. За это время мы декларировали сотрудничество, но это оставалось только словами. Они лишь изучали нас и наши намерения. Их мучили две вещи: не политический ли наш проект и не троянские ли мы кони — не будет ли правительство Узбекистана требовать вернуть на родину экспонаты.

— В чем заключается сотрудничество с британским фондом?

— Они предлагают усилить направление по изучению рукописного наследия Узбекистана не только в Великобритании, но и в других странах, и посодействовать нам в этом. Например, в архивах по всему миру сотрудники фонда обнаружили 13 рукописей теолога, исламского богослова Кафаля аш-Шаши. Он был уроженцем Ташкента и умер здесь же. Над его могилой воздвигнут мавзолей, который поныне посещают и почитают мусульмане. «Аль-Фуркан» предложил перевести рукописи на английский язык, чтобы мы в свою очередь могли перевести их на узбекский язык и использовать в своих научных изысканиях.

Это лишь одно из достижений прошедшего Конгресса. На самом деле, результатов очень много, в разных сферах. Например, мы обсудили свыше десяти кинопроектов. В том числе фильмы о Марко Поло и Авиценне.

Фирдавс Абдухаликов с Тимуром Бекмамбетовым. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

Мы договорились с режиссером Тимуром Бекмамбетовым, который также посетил Конгресс, о реализации проекта на тему каракалпакского эпоса «Кырк-Кыз».

— Заявили ли на прошедшем конгрессе о каких-то значимых научных открытиях?

— Конечно. Например, профессор Таджикского национального университета Бадриддин Максудов рассказал, что в университете найдены редчайшие, прижизненные рукописи Алишера Навои. После их изучения и расшифровки эта находка произведет настоящий фурор в научном мире.

Политический аналитик, историк, писатель, советник трех президентов США по России и Евразии, основатель Института Центральной Азии и Кавказа Фредерик Старр презентовал на Конгрессе пилотную версию своей новой книги «Соперники в разуме, 1000 г. н.э.: как Беруни и Ибн Сина создали свое собственное Возрождение».

Фредерик Старр и Фирдавс Абдухаликов. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

Ученые из разных стран говорили о настоящих сокровищах, найденных в сотнях тысяч километров от Узбекистана. Это и уникальный халат из Согда в Музее исламского искусства Куала-Лумпура, возраст которого насчитывает 1311 лет, и коллекция золотых украшений Бухарского эмира в Италии, и 68 полотен известных узбекских художников прошлого века в Государственном музее искусств имени Кастеева в Алма-Ате, и дипломатические подарки узбекских ханов императорам России, хранящиеся в Эрмитаже, и коллекция средневековой голубой керамики Бухары в Малайзии и многое другое.

— Заглядывая в завтрашний день, в будущее проекта — в чем все-таки его практическая значимость?

— Главная наша цель – это каталогизация и, если хотите, фиксация нашего культурного наследия в самых разных собраниях мира. Причем, обратите внимание, об экспонатах пишут не сторонние ученые, востоковеды, а сами работники музеев, в которых хранятся коллекции. Почему это так важно? Приведу яркий пример.

Несколько лет назад, изучая экспозицию Британского музея, мы обнаружили чашу последнего хорезмшаха Джаллолиддина Мангуберды. На этом уникальном экспонате было указано, что он относится к культурному наследию Ирана. Мы вмешались в эту историю и объяснили хранителям музея, что территория хорезмшахов и Ирана – это разные территории. Музей дал невнятные объяснения, но в итоге мы убедили сотрудников в своей правоте, и они исправили эту историческую неточность.

— Это единичный случай?

— К сожалению, нет. В 1993 году, специально к визиту первого президента Узбекистана Ислама Каримова в Германию и его встрече с тогдашним канцлером Гельмутом Колем в музее Линдена, — одном из авторитетных музеев Европы, в котором хранится богатейшая узбекская коллекция, — была открыта выставка культурного наследия Узбекистана. По итогам выставки был издан красочный альбом-каталог «Наследники Шелкового пути». Спонсором проекта стала компания Mercedez-Benz, которая в то время как раз была нацелена выйти на узбекский рынок. Чтобы пробиться туда, на эту гуманитарную акцию — организацию выставки и выпуск альбома — компания выделила $1 млн.

Так вот, спустя 23 года в рамках проекта «Культурное наследие Узбекистана в собраниях мира» мы обратились в музей, чтобы на основе книги подготовить собственный каталог культурного наследия Узбекистана. Сначала нам сказали, что нужно подождать год. Долго нас не принимали.

Когда нас все-таки впустили благодаря МИДу Германии, оказалось, что у многих предметов искусства из каталога страна происхождения изменена с «Узбекистана» на «Иран».

До сих пор руководство музея не может нам внятно объяснить, как это получилось. И до сих пор мы пытаемся установить контакты с этим музеем, но безрезультатно. Вот вам и пример того, как может волей нескольких чиновников переписываться история артефактов, созданных нашими предками.

— Вы также реализуете проект «Архитектурная эпиграфика Узбекистана». В чем его суть и значение?

— Памятники, к сожалению, не вечны. Они разрушаются под воздействием времени и климатических условий. Сравните фотографии наших памятников столетней давности Пьера Нодара, Дудина, Прокудина-Горского с сегодняшним днем, и вы увидите серьезную разницу. Мы не знаем, что будет через сто лет. Но зафиксировать эти памятники архитектуры, надписи, сделанные на этих сооружениях, мы просто обязаны. Правительство полностью поддерживает нас и выделяет финансирование на издание книг об архитектурной эпиграфике.

Подобный проект осуществляется впервые. Мы смогли развеять много мифов и мнений о надписях на древних архитектурных сооружениях. Например, существует мнение, что надпись на гробнице Амира Темура в Самарканде – это проклятие, некое предупреждение о том, что захоронение нельзя тревожить.

Мы детально изучили надписи на гробнице и сейчас можем с уверенностью сказать, что в них нет никаких проклятий и предупреждений. Там увековечена лишь родословная великого полководца.

Кроме того, многие считают, что надписи на памятниках носят только религиозный характер. На самом деле, там не только цитаты из Корана. Это и суфийские надписи, рубаи поэтов, послания правителей.

Впервые в истории изучения этих памятников идет масштабная расшифровка надписей не только на территории Узбекистана, но и за рубежом.

— Вы говорите о поддержке государства. Насколько важна помощь властей и зачем вообще подобные проекты нужны государству?

— После того как распался СССР и страны определились со своей государственностью, моделями развития экономики, территориальным делением, настало время решать вопросы национальной самоидентичности. И национальное культурное наследие — ее основа. Поэтому нам важно найти свое культурное наследие, отстоять его, зафиксировать и передать будущим поколениям. Иначе история будет переписываться, и мы останемся без нашего культурного достояния. Вот почему в Новом Узбекистане вопросы сохранения культурного наследия президент Шавкат Мирзиёев возвел в ранг государственной политики.

Что касается поддержки, то проекты просто не состоялись бы без помощи со стороны государства и правительства, без тех условий, которые созданы для ученых. По каждому конгрессу выходят специальные поручения кабинета министров Узбекистана. У нас есть диалог с правительством, к нам прислушиваются. Два года назад на Конгрессе ученые обратились к президенту с предложением обеспечить нашими альбомами все библиотеки учебных заведений страны. Премьер-министр Узбекистана довел до главы государства нашу инициативу, посодействовал, правительство выделило средства на печать 35 томов по 10 тысяч экземпляров. Они были распределены по учреждениям системы Министерства народного образования. Весь тираж в 350 тысяч экземпляров книг-альбомов «Культурное наследие Узбекистана в собраниях мира» был отпечатан у нас в стране.

В этом году нам выделили место для проведения конгресса — Дворец творчества молодежи в Самарканде.

Новый Узбекистан — это символ консолидации во имя достижения цели. Мы — детище нового Узбекистана, яркая визитная карточка культурного наследия республики.

Фирдавс Абдухаликов на церемонии открытия Конгресса. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

— Понимает ли руководство ERIELL, главный спонсор Всемирного общества, свою значимость и чувствует ли ответственность за этот масштабный проект?

— ERIELL — не в полном смысле спонсор. Мы ее называем спонсор-соорганизатор. Представители компании стояли у истоков проекта. Это не только финансирование, но и организационный ресурс, помощь в продвижении. [Руководитель компании] Бахтиер Фазылов лично поддержал эту идею и не является на проекте почетным генералом. Мы находимся на связи, и могу сказать, что он погружается во все процессы, знаком с учеными и их трудами.

Про ответственность: менеджеры компании сделали все, чтобы организовать мероприятие на самом высоком уровне. Приведу пример. У нас есть рабочий чат, где в том числе находятся руководители и топ-менеджеры ERIELL. И вот, в последний день работы вижу в чате сообщение от руководства компании с требованием менеджерам и водителям оставаться в Самарканде до окончания мероприятия. «Мы сможем покинуть город только тогда, когда отправим домой последнего гостя», — было написано в чате. Вот вам яркий пример отношения к нашему проекту.

— В феврале этого года из жизни ушел Эдвард Ртвеладзе — академик, научный руководитель проекта «Культурное наследие Узбекистана в собраниях мира». Не изменится ли концепция работы Всемирного общества?

— То, что проект начал жить и развиваться — заслуга Эдварда Ртвеладзе. Он научно систематизировал проект, задал его направление. И заслуга даже не в том, что Эдвард Васильевич лично контролировал процесс и редактировал книги, а в том, что он поставил на защиту проекта в момент его зарождения весь свой жизненный и профессиональный авторитет. Он еще в 2016-2017 годах прикрыл проект от нападок со стороны, от критиков, от тех, кто вставлял палки в колеса.

Злопыхатели поняли, что на пути их нападок оказался титан, непререкаемый авторитет в мировой науке. Доходило до того, что он публично разносил авторов книг, бесстрашно вступал в полемику с ними. Иногда мы думали, что ученые будут покидать проект, однако они лишь соглашались с Ртвеладзе и вносили изменения.

Уход Эдварда Васильевича — невосполнимая потеря и для проекта, и для мировой науки.

Эдвард Васильевич был очень умным, дальновидным и прагматичным человеком. Он прекрасно понимал, что рано или поздно уйдет из этого мира в иной. Он создал систему, которая начала функционировать без его участия. В последние годы Эдвард Васильевич имел возможность просто наблюдать за работой проекта. Безусловно, нам нужно усиление рабочей группы. И мы этим займемся, но на концепцию проекта это не повлияет.

— Что лично для вас самое важное, самое ценное в проекте?

Фирдавс Абдухаликов и Эльмира Гюль награждают автора книги-альбома Бенедека Пери. Фото Андрея Кудряшова/"Фергана"

— Наша сила, наша опора — это, конечно, люди. Ученые, которые с нами работают. Особенно мы ценим тех, кто поверил в нас в самом начале, когда проект только зарождался. Именно эти люди, авторы первых десяти книг-альбомов, востоковеды, которые работали с нами бок о бок в первые годы, до сих пор являются бессменными гостями и участниками всех наших конгрессов и других мероприятий. Мы приглашаем их всегда. Это наш принцип и наше правило.

Но главное богатство — это команда нашего проекта. В том числе и те, кто находится в тени, но практически полностью выносит на своих плечах организацию столь масштабного мероприятия. Это Екатерина Соболева, бессменный координатор, которая работает в проекте с первого дня, а к сегодняшнему уже стала его топ-менеджером и достойно справляется с возложенной на ее плечи ответственностью. Доктор наук, профессор, научный координатор проекта «Культурное наследие Узбекистана в собраниях мира», редактор книг-альбомов Эльмира Гюль. Автор документальных фильмов о культурном наследии Шахноза Ганиева. Волонтеры, сотрудники пресс-служб. Всех перечислить невозможно, но каждый, кто причастен к проекту, кто болеет за него душой, нам дорог. Мы гордимся ими.