Эпическая битва

Эпос «Манас» — важнейший элемент культуры киргизов, что признано на самом высшем государственном уровне. Кыргызстан, кажется, единственная страна в мире, где в честь народного эпоса учрежден официальный праздник, где уроки на тему этого эпоса входят в обязательную школьную и университетскую программу и где для его изучения открыли целую академию.

Но причины этого удивительного явления, этой «манасомании» и «манасификации» страны, остаются почти неизученными. Известно, что «Манас» как основу киргизской государственности продвигал первый президент страны Аскар Акаев, и он же добился поддержки ООН в праздновании тысячелетия эпоса в 1995 году. Однако с конца девяностых интерес к «Манасу» угас и ожил только в 2010 году (вероятно, после кровавых ошских событий и подъема киргизского национализма). Уже не текст эпоса, а сам Манас начал пропагандироваться как образцовый национальный герой.

Но, по мнению антрополога Светланы Жаксон (Svetlana Jacquesson), главной движущей силой современной манасомании стал вовсе не этнонационализм, а Китай – точнее, страх перед тем, что Пекин включил «Манас» в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО в 2009 году (от лица «своих» киргизов, этнического меньшинства СУАР). После этого в Кыргызстане начались возмущенные дискуссии и гонка за статусом, попытки доказать миру, что истинные хранители эпоса – это киргизы КР. О китайской «тени» манасомании Жаксон рассказывает в своем исследовании Claiming heritage: the Manas epic between China and Kyrgyzstan, только что опубликованном в научном журнале Central Asian Survey.

Геополитика наследия

Изображение Манаса в одном из изданий эпоса. Иллюстрация с сайта Kloop.kg

Итак, в 2009 году в Абу-Даби профильный комитет ЮНЕСКО одобрил включение «Манаса» в список нематериального культурного наследия (заявку подал Китай). Вскоре известный режиссер и общественный деятель КР Садык Шер-Нияз провел в Бишкеке гневную пресс-конференцию, заявив, что только Кыргызстан вправе претендовать на «Манас». По СМИ прошла волна синофобских публикаций, Пекин обвиняли в культурном империализме. Но волна скоро стихла: Китай официально отметил, что эпос был поставлен под защиту ЮНЕСКО от лица самих кыргызов КНР. Напомним, что их численность составляет около 200 тысяч человек, проживают они главным образом в Кызылсу-Киргизском автономном округе СУАР. В большинстве своем это потомки беженцев, пришедших туда после событий 1916 года, но есть и те, кто оказался на китайской стороне после уточнения границ между Российской и Цинской империями в конце XIX века.

Китайские манасчи дипломатично выступали на страницах прессы – рассказывая, как КНР заботится о культуре своих меньшинств и вкладывает в это немало средств. В уезде Акчи действует Центр охраны и исследований «Манаса», в Пекине – Институт народных литератур; китайское правительство выплачивает манасчи ежемесячное жалованье, обеспечивает медицинское обслуживание. В общем, месседж был такой, что в Китае о «Манасе» и его певцах заботятся несравнимо лучше, чем в Кыргызстане.

Но тут важно отметить следующее – Китай начал свою «игру» с «Манасом» вовсе не с целью подавить Кыргызстан. Отчасти в конфликте виновата сама логика работы ЮНЕСКО – объекты наследия, даже нематериальные, там позиционируются как «собственность» стран, провоцируя споры, чей, например, плов, манты или «Манас». Наконец, для самого Китая погоня за всемирным наследием важна по внутриполитическим причинам. КНР пытается как-то компенсировать десятилетия уничтожения древних памятников и традиций при режиме Мао Цзэдуна, а также дать понять своим нацменьшинствам, что уважает и бережет их культуру (и тем самым развивать более инклюзивную государственную политику). В итоге к 2018 году Китай вышел на второе место в мире по числу памятников всемирного наследия (48), и на первое – по объектам нематериального культурного наследия (38). «Манас» лишь один из них, и понятно, что Кыргызстан по своим ресурсам не может тягаться с этой мощной программой.

Манасчи – не настоящий!

Джусуп Мамай. Фото с сайта Azattyk.org

Но он попытался – отстоять «Манас» стало делом чести, и делом нелегким. Китай мог похвастаться 18-томным (200 тысяч строк) изданием эпоса и уважаемым сказителем Джусупом Мамаем (1918-2014), записавшим весь огромный текст. «В Кыргызстане есть сказители, способные рассказать истории о пяти поколениях [героев эпоса], но в напечатанных версиях все ограничивается тремя. А вот в Китае мы опубликовали текст “Манаса” про восемь поколений», — заявил в 2011 году один из китайских манасоведов. Всего на распространение и продвижение эпоса (в том числе перевод на другие языки) было выделено как минимум 55 миллионов юаней.

В Кыргызстане, конечно, ни денег, ни возможностей печатать «Манас» в 18 томах не было. Поэтому, сражаясь с претензиями Китая, сказители и другие интеллигенты пошли в контратаку. Джусупу Мамаю отказывали в праве считаться манасчи – у него якобы не было вещего сна, никто не слышал, как он декламирует эпос. Кроме того, он сам признавал, что выучил «Манас» по письменной версии, зафиксированной его старшим братом Балбаем (который, в свою очередь, учился у киргизов, убежавших в Китай после восстания 1916 года). Звучали и более смелые заявления: что в версии эпоса, направленной в ЮНЕСКО, целые части – это плагиат с опубликованных или неопубликованных текстов кыргызстанских сказителей.

Вскоре стало понятно, что на международном уровне эти претензии не работают. Надо придумывать собственную стратегию. От решения исправлять вердикт ЮНЕСКО, вписывая «Манас» в списки наследия обеих стран, быстро отказались. Кыргызстан решил номинировать свою собственную версию эпоса – трилогию «Манас-Семетей-Сейтек». Несмотря на все бурные события 2010 года, уже в следующем году парламент принял закон о «Манасе» и госпрограмму по его реализации (на 2012-2017 годы). Миру необходимо было доказать, что Кыргызстан нашел способ защищать и пропагандировать древний эпос не хуже Китая.

Тиражи и фестивали

Мавзолей Манаса в Таласе. Фото с сайта Azattyk.org

Первой группой мероприятий, направленных на достижение этой цели, стала публикация «уникальных» и «самых полных» версий эпоса. В 2012 году президент общественного фонда «Улуу Байан» Бакыт Романов обещал выделить почти миллион долларов на публикацию всех 86 версий «Манаса», хранящихся в архивах Института языка и литературы, причем тиражом до 10 тысяч экземпляров. Увы, эти обещания не были реализованы. В 2013 году уже сам Институт опубликовал «Манас» авторства акына Тоголока Молдо (1860-1942) и в этом смысле аналог версии Джусупа Мамая. Еще через год вышел девятомник Сагымбая – финал долгой эпопеи, которая началась еще в начале девяностых. Затем пришли относительно большие деньги, и только в 2017-2018 годах Институт выпустил 20 (!) версий «Манаса» в 31 томе. Наконец в 2019 году Бишкекский гуманитарный университет представил свою «уникальную рукопись» эпоса, принадлежавшую Медеру Мергенбаеву (1896-1983), ученику Сагымбая, – по мнению ученого, этот проект целенаправленно подражал китайской инициативе Джусупа Мамая. Тираж всех этих книг, как правило, не превышает 1000 экземпляров, и читают их главным образом литературоведы и лингвисты, но, пишет Жаксон, активное освещение в СМИ и пышные презентации создают впечатление активной «манасификации» всей страны.

Битва за «Манас» разворачивается и на фестивальном фронте. В 2007 году на праздник «Манаса» в Синьцзяне прибыло 100 гостей, в 2010 году – уже 10 тысяч, а в 2011-м – не менее 30 тысяч, в том числе бывший президент Кыргызстана Роза Отунбаева. Чуть ли не тысяча человек, от детей до стариков, декламировали фрагменты эпоса. Последнее, считает исследовательница, особенно поразило гостей из КР. Уже в летнем фестивале в Баткене три группы — «Сейтека» (старшеклассники), «Семетея» (18-20 лет) и «Манаса» (30-60 лет) — исполняли эпос. Да и церемония открытия Третьих Всемирных игр кочевников в 2018 году тоже ознаменовалась коллективным декламированием в китайском стиле (тысяча одетых в национальные костюмы юношей и девушек пели «Манас», пишет Жаксон).

Если в Китае за пропагандой «Манаса» и поддержкой манасчи стоит прежде всего государство, то в Кыргызстане включились общественные организации (у государства бюджет ограничен). Уже в 2010 году фонд «Улуу Байан» учредил звания «народного манасчи» и «выдающегося манасчи». Потом лучшим сказителям фонд подарил автомобили, квартиры в Бишкеке и денежные призы. В 2016 году уже другой фонд («Саякбай манасчи») вручил свои медали, квартиры и машины. Соревнования и конкурсы манасчи шли давно, еще с советского времени, но после китайской экспансии в ЮНЕСКО резко изменился их стиль – вместо дипломов и сертификатов участники стали получать щедрые призы. И еще важное различие: если при СССР прославлялся сам эпос и великие сказители прошлого, а современные манасчи задвигались на обочину, то после 2010 года и проекта Джусупа Мамая ситуация изменилась – на авансцену вышли именно живые сказители и забота о них. Наверное, высшим призом были 500,000 сомов, которые вручал фонд «Манас-Мурас» с 2010 до 2013 года – когда Кыргызстану наконец удалось включить эпическую трилогию в чаемый список ЮНЕСКО.

В поисках традиции

Однако такая модная и медийная «упаковка» эпоса по китайскому образцу со временем вызвала критику в Кыргызстане. Ведущим оппонентом стал известный манасчи Талатаалы Бакчиев, доктор филологических наук (фольклористика) и духовный наследник сказителя Шаабая Азизова. Он выступает за возвращение к традиции: вместо зачитывания случайных кусков эпоса на фестивалях и турнирах – собирать уважаемых манасчи, усаживать их в круг и позволять рассказывать «Манас» историю за историей, час за часом, день за днем. Самое яркое событие такого рода прошло в Бишкеке в 2015 году, когда ЮНЕСКО уже признало права КР на эпос. Декламация «Манаса» шла семь дней и семь ночей, а открылась церемония ритуальным жертвоприношением кобылы духам предков. Вход был свободным, и множество зрителей сменяло друг друга; многие сами приносили жертвы, а также подарки для манасчи. Бакчиев, подчеркивает исследовательница, активно защищает идею, что Кыргызстану надо развивать свои традиции, а не оглядываться на китайские проекты – но даже он не забывает напомнить в своих выступлениях (2019 года) про «китайскую угрозу».

В целом, пишет Жаксон, именно Китай остается зримой (или невидимой) движущей силой «манасомании» 2009-2019 годов, после судьбоносного решения ЮНЕСКО. Государственные деятели и структуры подчеркивают хорошие отношения двух стран и роль «Манаса» как «моста дружбы» между двумя общинами киргизов; негосударственные фонды и общественные деятели чаще открыто выражают синофобию, подозревают соседа в махинациях с эпосом – но «соревнование» двух стран никуда не делось и продолжается до сих пор.