«Двух жизней не хватит, чтобы снять эпопею о Тамерлане — и всем угодить»

Последние годы власти в России все чаще заявляют о главной роли именно русского народа в победе во Второй мировой войне, принижая роль как других воевавших в составе советской армии народов, так и союзников. Оппоненты называют это «приватизацией победы», появилось слово «победобесие», емко отражающее ежегодную майскую истерию вокруг «главного праздника россиян».

Узбекистан сегодня меняет отношение ко Второй мировой. При Каримове говорилось, что Узбекистан был присоединен силой, как колония, а значит, и участие в войне было вынужденным. Теперь же в республике – и возможно, это стало реакцией на российскую пропаганду,  — заявляется новое отношение к войне и победе.  Были открыты архивы, и президент Шавкат Мирзиёев озвучил обновленные данные о погибших и участвовавших в войне узбекистанцах, о награжденных и эвакуированных, о вкладе жителей республики в победу. Так, выяснилось, что на войну ушел каждый третий узбекистанец, а погибло свыше 538 тысяч человек из 6,5-миллионного населения.

75-летие победы в Узбекистане отметили тем, что на телеэкраны вышли сразу несколько фильмов о роли узбекского народа в Великой Отечественной войне и его героизме в борьбе против фашизма. 8 и 9 мая на всех без исключения узбекских телеканалах — как государственных, так и частных — состоялась премьера фильма «Xalq jasorati» («Подвиг народа») — первая с момента окончания Второй мировой войны сугубо узбекистанская кинолетопись, почти полностью состоящая из кинохроники.

Событие это примечательно еще и тем, что режиссёром фильма выступил на четверть века «забытый» в республике классик советского кинематографа Али Хамраев. О возвращении режиссёра на родную киностудию, а также о том, как проходила работа над «Подвигом народа», — в подробном интервью «Фергане».

Телеинтервью Али Хамраева. Фото из личного архива

— Али Эргашевич, почти тридцать лет вы не работали в Узбекистане; в какой степени это было отлучением, в какой — «увольнением по собственному желанию»?

— Конечно, это было отлучением, если хотите, изгнанием. Сперва у меня отняли мою мечту — историческую киноэпопею об Амире Темуре. Я мечтал об этом с 1966 года, когда прочитал роман Сергея Бородина «Звезды над Самаркандом». Мне хотелось на киноэкране создать образ гениального полководца и государственного деятеля со сложным характером, противоречивыми поступками, жившего по жестоким законам средневековья. А в конце 80-х годов мы с писателем и драматургом Фридрихом Горенштейном, наконец, приступили к работе над сценарием.

«Тамерлан — это рыцарь Востока!..» — такую мой соавтор дал характеристику нашему персонажу.

Когда сценарий был готов, меня стали вызывать в ЦК партии коммунистов Узбекистана: «Это тиран!.. Темур залил полмира кровью!.. Темура ненавидят Индия, Иран, Турция, Кавказ, Россия!..» — и т.д., и т.п.

Через год Узбекистан стал независимым, и эти же люди в тех же кабинетах давали мне совсем другую установку. Все противоречия в характере Амира Темура вымарывались, образ подвергался лакировке… Фридрих Горенштейн советовал соглашаться и делать на съемках, как всегда, всё по-своему, благо, опыт противостояния чиновникам у меня был огромный.

Начали проводить работу по реализации проекта; надо шить тысячи костюмов, изготовить реквизит и детали декораций…

И вдруг я выясняю, что в администрации фильма окопалась группа сотрудников, которые решили поживиться за счет государства. Я им прямо и откровенно заявил: «Воровать не позволю!..» И пошли наверх доносы: «Хамраев в сценарии с каким-то евреем Горенштейном исказил образ нашего великого предка… На роль Темура он приглашает какого-то Шона Коннора (Шон Коннери, на минуточку — звезда мирового уровня; актер согласился у меня играть престарелого Темура в трех последних сценах.) Хамраев не знает жизни узбекского народа… Хамраев плохо владеет узбекским языком…».

И меня отстраняют от проекта, над которым я работал почти 30 лет… Я звоню жене в Италию, она мне: «Немедленно вылетай!.. Немедленно!!..»

На следующий день я уже был в объятиях своих детей…

— С тех пор вы больше ничего им не предлагали?

Младший лейтенант Эргаш Хамраев на кадре из фильма "Концерт фронту". Изображение предоставлено Али Хамраевым

— Как не предлагал? Предлагал! Я столько раз посылал им разные проекты, которые хотел бы осуществить в родной республике, но прежние руководители «Узбеккино» (а их за 25 лет сменилось аж целых шесть!) даже не отвечали на мои предложения ни в письменной, ни в устной форме. Как я выдержал эти унижения?.. Очень просто — работал и работал. Я благодарен российскому телеканалу НТВ, который дал мне работу в сериале «Место под солнцем», признателен российскому Фонду Марджани: под патронажем его руководителя Рустама Сулейманова я снял пять документальных фильмов. Всегда буду помнить доброту бизнесмена Рустама Ибрагимова, вложившего свои личные средства в мой фильм «Бо Ба Бу». И я никогда не смогу позабыть руководителя киностудии «РОК» Алексея Учителя, который добился в Министерстве культуры России финансирования фильма «Я тебя не забыл» о моем отце — младшем лейтенанте Эргаше Хамраеве, узбекском актере и кинодраматурге, погибшем в смоленских лесах в 1942 году.

Таким образом, с 1995 года я — в «штрафном батальоне». Наш новый лидер Шавкат Мирзиёев говорит: «Могу простить всё, не прощаю только измену»… Я считаю, что чиновники из национального агентства «Узбеккино» изменили своему государству, лишив страну, помимо режиссера Хамраева, таких мастеров, как Эльёр Ишмухамедов, Юсуп Разыков, Одельша Агишев…

Формирование дивизий в Узбекистане в первые дни войны . Изображение предоставлено Али Хамраевым

— …И вдруг вы получаете от этого же государства предложение снять к юбилею победы документальный фильм, а следом на его основе и телесериал. Как говорил кардинал Ришелье, «это большое доверие и большие деньги»…

— Да, доверия было много, денег тоже не жалели — подключился частный телеканал «Sevimli TV»... О том, в каких условиях мы работали, я еще расскажу. Что же касается оплаты моего труда… Бухгалтерия студии «Узкинохроника» скребла по всем сусекам, чтобы собрать для меня солидный, как они считали, гонорар. Но я понял, что эти деньги в крайне трудные дни для Узбекистана будут жечь мне руки и сердце. Я храню письмо отца с фронта, где были такие слова: «Нас тут деньги не интересуют... Мы забыли цену рубля... Победим, и деньги, и золото, и слава будут наши...» Не раздумывая, я решил отдать свой гонорар за фильм в республиканский Фонд борьбы с пандемией коронавируса.

— А теперь, пожалуйста, поподробней: как всё началось для вас?..

— 5 марта 2020 года я вышел из самолета в Ташкенте. Путь из зараженной Италии был сложным: сначала на машине в аэропорт французской Ниццы, где я чудом не угодил на 14 дней в карантин, потом — «благополучная» на тот момент Москва, аэропорт Внуково… И вот я на родине. Последние полтора года мы тесно общались с композитором и певцом Фаррухом Закировым: он давно мечтал о создании фильма про великую династию Закировых — начиная с папы Карима Закировича и мамы Шоисты Саидовой до их талантливых детей, внуков и даже правнуков. Помимо этой работы, мы обсуждали с Фаррухом другую: создание мини-фильма на основе его новой песни «Мы помним» — о сотнях тысячах сирот, принятых Узбекистаном во время Великой Отечественной войны. Однако съемки наши были приостановлены из-за введенного в республике строжайшего карантина. Я оказался в самоизоляции. И вдруг, в начале апреля, Национальное Агентство «Узбеккино» предлагает мне к 75-летию победы над фашистской Германией в кратчайшие сроки сделать документальный фильм «Подвиг народа»: о героическом участии Узбекистана и узбекистанцев в той войне.

— В кратчайшие сроки — то есть за один месяц! В Узбекистане теперь все кинопроекты осуществляются на такой реактивной скорости?

Узбекистанские призывники. Изображение предоставлено Али Хамраевым

— Черт его знает. Могу лишь предположить: кто-то в руководстве республики или в «Узбеккино» вспомнил о том, что я к этой теме уже не раз обращался. В 1975 году, к 30-летию Победы, я создал фильм «Подвиг Ташкента» и получил за него на Всесоюзном кинофестивале Главный приз за лучший документальный фильм. Потом были еще три работы… Теперь мне позволили проникнуть в богатейший Государственный архив кинофотофонодокументов Республики Узбекистан в обход режима всеобщей изоляции!

— Вообще любопытно сравнить тот опыт с нынешним. Сколько времени потребовал «Подвиг Ташкента»?

— Сорок пять лет назад жизнь в кино была, конечно, другая: режиссер являлся центральной фигурой, вокруг него все вертелось: чиновники, производство, прокат, телевидение, пресса, зрители. Такой проект, как «Подвиг народа», создавался бы минимум полгода. Писался сценарий, утверждался в нескольких инстанциях (как водится, с кучей поправок), дальше — подготовительный период, работа в кино- и прочих архивах. Потом съемки, монтаж, снова утверждение по всем инстанциям. Лично меня это устраивало: я умело обходил чиновничьи рифы, а в это время спокойно готовил проект художественного фильма.

В 1970 году я впервые попал в Государственный киноархив СССР в Красногорске и полюбил работу со старой кинохроникой. Кадры, добытые мной с помощью сотрудников архива — глазастых и улыбчивых девушек, задобренных дынями и виноградом с ташкентских базаров, — уже почти полвека кочуют у нас из фильма в фильм. Не стареют и не ржавеют — таково главное свойство правдивой кинохроники.

Однако и наш Республиканский архив кинофотофонодокументов — это золотой сундук без дна. Там столько уникальных кадров, касающихся истории Узбекистана!.. Садись, не ленись — найдешь просто сенсационные вещи.

— Например?

Генерал Сабир Рахимов (слева). Изображение предоставлено Али Хамраевым

— Вот вам пример. Я долго искал какую-нибудь хронику с легендарным узбекским генералом Сабиром Рахимовым, просматривал все местные киножурналы с июня 1941 года по май 1945 года… И — нашёл: в июньском номере за 1945 год. Всего десять секунд, но каких!.. Здесь же — несколько минут бесценной хроники прощания с прахом прославленного полководца!..

А вот другой пример, более личный. Когда я впервые, лет шестьдесят назад, появился в ташкентском киноархиве (он был создан в 1943 году), то сразу спросил о фильме, в котором, по рассказам мамы, мой отец Эргаш Хамраев снялся перед уходом на фронт. Я дрожал, как осиновый лист на ветру, когда, наконец, увидел на экране своего папу, которому было в начале войны всего 32 года. Эти кадры я уже много лет вставляю в каждый мой документальный фильм о войне. В художественный — «Я тебя помню» (1985) — тоже включил.

— Чем для вас важен конкретно проект «Подвиг народа»?

— Ну, во-первых, это счастливая возможность вернуться в кинопроцесс Узбекистана; я ведь родился здесь, закончил школу и снял свои лучшие фильмы. Во-вторых, одна из главных тем в моем творчестве — это память о не вернувшихся с кровавых полей войны. О моем отце и его боевых товарищах; о безотцовщине, когда тебя некому защитить, когда не у кого спросить мудрый совет или получить отцовское благословение. Фотография папы всегда со мной — вот она, в моем портмоне…

— Спасибо. Как думаете, для чего этот фильм нужен сегодняшнему Узбекистану?

— Пожелание, которое мне высказал новый гендиректор «Узбеккино» Фирдавс Абдухаликов, звучало так: донести максимальную правду о тех трудных днях и годах. Я так и сделал, и это было оценено по справедливости.

Почему именно сегодня?.. Думаю, руководителям всех уровней в области культуры и идеологии проект «Подвиг народа» необходим для откровенного и своевременного диалога с населением всех возрастов, особенно сейчас, в период борьбы с пандемией коронавируса. Чтобы граждане республики, сидя в теплых домах у телевизоров и холодильников с продуктами, брали пример со своих предков, которым было в тысячи раз тяжелее. Мы сейчас спасаем себя любимых, а семьдесят пять лет назад узбекистанцы на фронте спасали своих матерей, сестер, детей, внуков и правнуков… Спасали нас с вами. И еще, я думаю, руководство хочет быть честным перед будущими поколениями, которые должны знать правду об истории своего народа.

— Присутствует ли в вашем фильме тема сталинских репрессий?

— Конечно! Сталинизм в нашем фильме поименован «борьбой за власть в тоталитарном государстве». Здесь и хроника Третьего московского процесса над соратниками Ленина — Николаем Бухариным, Алексеем Рыковым, а также над руководителями узбекской компартии Акмалем Икрамовым и Файзуллой Ходжаевым, часть речи прокурора Вышинского и оглашение приговора о расстреле…

— Как проходила работа в режиме тотального карантина?

Али Хамраев с монтажерами Джамалом и Гулямом. Фото из личного архива

— О, это самое интересное! В окруженном высоким забором коттедже в центре Ташкента была оборудована монтажная с компьютерами. У нас был свой повар и специальная домработница. На столе в любое время — майская клубника и абрикосы. Три монтажера работали по 18 часов в сутки, автомобили со спецпропусками привозили нам материалы из опечатанного киноархива Узбекистана, который был специально открыт правительством республики для нашего проекта. Водители ночевали в машинах. Редакторы, переводчики, ассистенты, администраторы, консультанты работали со мной онлайн (по видеосвязи) и по телефону... Телеканал «Sevimli TV» взял на себя техническое и организационное обеспечение, во многом его участие помогло создать проект в «реактивные», как вы говорите, сроки. «А значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим»... Помните эту песню?

Ситуация с пандемией показала, что при максимальной концентрации, не отвлекаясь на дорогу в офис и обратно домой, не тратя времени на приготовление еды, не поглощая сотни часов примитивных телесериалов, можно быстро и качественно работать. А еще пандемия показала, кто может не маячить в офисе, а делать свою работу на дому, а кто вообще не нужен в системе, где главным занятием для сотрудника является перенос бумаг с этажа на этаж, из комнаты в комнату… Вообще-то, я думаю, после победы над пандемией мир сильно изменится, человечество будет жить по другим правилам поведения и морали. И зритель захочет смотреть совсем другое кино!..

— Кстати, о «другом кино». Вы считаете происшедшее с вами чудо следствием происходящих в республике позитивных перемен. А что, на ваш взгляд, нужно срочно менять в системе «Узбеккино»?

Али Хамраев с коллегами. Фото из личного архива

— Ситуация в системе узбекского кино не простая уже почти тридцать лет, и этому есть объективные причины. Одни мастера уже снимают фильмы в райских садах, другие работают там, где трава зеленая (подобно тому, как наши предки кочевали с семьей и скотом туда, где пастбище получше), третьи тянут лямку в одиночку в родной киноиндустрии, зарабатывая репутацию упрямых и своенравных людей. Картина пестрая, многослойная, конфликтная, запутанная. Я, конечно, не могу быть в стороне от судеб нашего кино, но иногда получаю оплеухи. Лет десять назад на обсуждении одного из фильмов Камары Камаловой во время международного фестиваля «Киношок» я осмелился объяснить критикам, что второй план у режиссера отсутствует из-за нехватки бюджета фильма: не может, к сожалению, режиссер позволить себе на фоне игры героев элементарную массовку, проехавший автомобиль, пробегающих детей, бричку с осликом, велосипедиста, дымы из очагов, завихрения на пыльной дороге, создаваемые ветродуем. На это просто нет денег, что естественно в той сложной экономической ситуации, в которой находилась тогда республика. Я ушел с обсуждения фильма пораньше, потом мне сообщили, что один из членов узбекской делегации, режиссер и бывший директор «Узбекфильма», заявил буквально следующее: «Хамраев не знает жизнь нашего народа, в Узбекистане люди обитают в коттеджах и ездят на мерседесах!..» Комментарии, как говорится, излишни.

…У меня нет единого рецепта, знаю только, что государство не должно терять контроль над таким важным видом искусства, каким является кинематограф.

Необходимо, мне кажется, срочно менять систему подготовки кадров, ибо на ежегодное производство тридцати художественных фильмов крайне важно сегодня иметь сто сценариев в портфеле главреда — чтобы было из чего выбирать, а также минимум пятьдесят профессиональных, талантливых или хотя бы способных режиссеров. Помню, как в недавнем прошлом средства массовой информации ликовали, когда большая группа наших молодых режиссеров поехала в Китай для получения опыта. Где эти режиссеры? Над чем они работают? Какой они опыт приобрели?

— Что, на ваш взгляд, должно поменяться в языке узбекского кинематографа, чтобы он начал котироваться в мире? Понятно, чтоб снять блокбастер, нужны большие деньги. Но хорошее кино сегодня можно снимать и за три копейки (иранский кинематограф это всё время доказывает).

— Чтобы что-то поменялось в языке узбекского кино, надо интересоваться мировой классикой и учиться у ее представителей. Большинство наших режиссеров учились у педагогов, которые сами оказались недоучками по самым разным причинам. Если исключить божий дар, то лень, кичливость и неоправданный гонор — это главные причины отсутствия оригинального почерка у наших молодых режиссеров... Знаю, что многие со мной не согласятся, но от фактов никуда не уйдешь. Великий Сергей Эйзенштейн говорил, что язык кино подобен китайскому, в котором тысячи иероглифов, но используется от силы пять или шесть… Для молодых открыт бескрайний простор, но надо изучить сначала эти пять или шесть «иероглифов»...

— Али Эргашевич, если сегодня вам предложат вернуться к проекту фильма о Тамерлане — пойдете на это?

— Вряд ли я пойду на такую авантюру. Супруга Гульбустан, мои дети — дочери Лейли и Асаль, сын Али-Эргаш — будут против, им мое здоровье дороже всяких амбициозных проектов... Я перегорел, как говорят спортсмены. Всему свое время.

Я по натуре человек, который из всех ценностей жизни ценит внутреннюю свободу. Сегодня Амир Темур, или Тамерлан, как его называют во всем мире, по воле покойного лидера нации стал знаменем многомиллионного народа. Десятки инстанций надо пройти, учесть мнения сотен мудрейших специалистов по истории государства, военной стратегии, дипломатии, получить отзывы литераторов, редакторов «Узбеккино», религиозных деятелей, соответствующих комиссий сената и парламента, художественного совета и так далее…

Мне уже 83, я реалист — даже двух жизней не хватит, чтобы снять эпопею о Тамерлане и всем-всем угодить!.. Могу честно признаться, что я давно снял и переснял этот грандиозный фильм в своих снах, в своих грёзах. Думаю, когда-нибудь человечество изобретет проекционный аппарат для демонстрации на небесных облаках всех неосуществленных замыслов великих Леонардо да Винчи, Альберта Эйнштейна, Чарли Чаплина, Алишера Навои, Александра Македонского, Тамерлана. Там, на облаках, будущие поколения смогут увидеть и мой фильм.