«Мы ходили, как овощи»

«Фергана» продолжает рассказывать истории врачей, на которых упала основная тяжесть борьбы с COVID-2019. В прошлый раз мы опубликовали монолог врача-инфекциониста из Алма-Аты. Героиней сегодняшнего материала стала ее коллега из Жамбылской области Толкынай Ордабаева, которая заразилась коронавирусом на работе. В своем Facebook она заявила, что администрация больницы принуждала медиков шить маски и что им не предоставляли средства индивидуальной защиты. Пост Ордабаевой получил широкий резонанс, а жалобы подтвердились — власти провели расследование и встали на сторону медика.

Толкынай Ордабаева живет в районном центре Мерке Жамбылской области. Ее отец — врач-уролог, младший брат — реаниматолог. Толкынай сейчас 29 лет, она окончила интернатуру терапии в Алма-Ате, также освоила специальность инфекциониста. Вернувшись в Мерке, устроилась по специальности. «Работа понравилась, но с первых дней, как устроилась, началось давление. Они (администрация больницы) не любят людей, которые имеют свое мнение, высказывают правду. Им нужны всегда послушные люди», — говорит Толкынай.

Когда в Жамбылской области зафиксировали случаи заболевания коронавирусом, в больницу, где работала Толкынай, начали привозить людей на карантин. Первые пациенты с подозрением на КВИ (коронавирусную инфекцию) поступили 22 марта. «Я работала с шестью карантинными больными, переживала за них. Было обидно, что никто к ним не подходил. Некоторые врачи вообще шарахались, держались подальше от инфекционного стационара. Больные выглядели потерянными. Их могли разбудить посреди ночи. У них страх развился от того, что к ним внезапно врываются люди в противочумных костюмах. И у меня тоже [появился страх], хотя я врач. Больные паниковали от того, что им пришлось все оставить, дом, родных, кошку во дворе. Они привыкли жить стабильно, а тут их просто выбили из колеи», — рассказывает Толкынай, добавляя, что больше всего люди переживали, когда ждали результаты анализов.

Тяжело было не только больным, но и медикам, замечает она. Дошло до того, что врачей вынуждали самим шить себе маски. «Не буду врать, меня не заставляли. Мне как инфекционисту давали маску, но одну в день, хотя ее надо было менять каждые 2-3 часа. И это обычная маска, которая 40 тенге стоила, сейчас подорожала намного. Но других врачей действительно заставляли шить», — отмечает собеседница «Ферганы».

Когда Толкынай впервые рассказала об этом, в акимате Жамбылской области заявили, что медработники районной больницы «в полном объеме обеспечены средствами индивидуальной защиты». Но слова Толкынай подтвердили и другие врачи, снявшие себя на фото и видео в сшитых из постельного белья масках.

Как заразилась коронавирусом

Толкынай Ордабаева. Фото с личной страницы в Facebook

Однажды на работе Толкынай почувствовала слабость и жар. «Было постоянное першение в горле, похожее на то, когда выпиваешь осадок кипяченной воды, будто он застревает. Из-за першения кашель. Позже поняла, что, даже если болезнь проходит бессимптомно, человек заметит это, потому что бывает очень сильная слабость и потливость. Спрашивала у людей, которые болели (COVID-19), они говорили то же самое. Тут моя коллега лежит, изначально состояние не такое тяжелое было, но заметила слабость, потливость. У кого-то что-то похожее на конъюнктивит образовалось, говорили, будто в глаза попал песок», — описывает инфекционист.

Ощутив подозрительные симптомы, Толкынай написала заявление (на больничный), но ей отказали. «Дали понять, что я буду работать дальше. И я на ногах переносила температуру 40 [градусов] и продолжала работать. Я сама лечилась, так как знала, какие препараты принимать. В конечном итоге они подействовали, иначе мое состояние могло быть еще хуже», — приходит к выводу медик.

Она добавляет, что лишь спустя несколько дней после обращения к руководству больницы у нее взяли мазок на ПЦР-анализ, который подтвердил коронавирус. «Это стало точкой кипения — то, что в таких условиях работала и заболела, что столько времени нас заставляли работать. То, что нас гнобят, что хотят, то и делают. Из-за этого пострадало столько коллег, ведь их пришлось закрыть на карантин, моих родителей также забрали на карантин. Ну и, конечно же, то, что мы не были защищены, — противочумные костюмы были просроченные. У любой вещи есть срок годности. И у этих костюмов срок еще в прошлом году истек. Но мы все равно надевали. Других не было. Я думаю, во многих местах так, просто никто не ожидал пандемии», — говорит Толкынай.

После положительного результата на КВИ медика госпитализировали в инфекционный стационар. «Просыпаемся утром, дают завтрак, начинают капать, потом лекарства дают. Лекарство “Алувия” — две таблетки утром и вечером две таблетки, еще антибиотики, так как после поступления был сильный кашель, насморк, состояние начало ухудшаться. Я принимаю тяжелые препараты, чем это закончится, никто не знает. У нас есть диарея, слабость, головная боль, мы как овощи ходили. Нам приходится принимать эти лекарства, чтобы вылечиться. Но эти препараты действуют на печень, поджелудочную железу, желудок вплоть до онкологии. К тому же они назначаются при ВИЧ-инфекции», — говорит Толкынай.

Дверь в палату, с ее слов, все время была закрыта, а на окнах установлена решетка. «Эти окна и дверь, наверное, буду помнить до конца своей жизни. Как сюда (в больницу) попала, почти никто (из врачей и руководства больницы, где она работает. — Прим. «Ферганы») не созванивался со мной, хотя были в курсе, что и как. Благодарна Каламкас Турекуловой, это моя коллега — одна из немногих, кто поддержал меня и до сих пор поддерживает», — говорит инфекционист.

Окно палаты, в которой лечилась Толкынай. Фото со страницы Толкынай Ордабаевой в Facebook

Со слов Толкынай, ее расстроили комментарии о том, что медики нарочно заразились, чтобы получить страховые выплаты, и что якобы неправильно надевали средства защиты. «Поскольку я врач-инфекционист, в день ко мне приходят сотни людей с насморком, кашлем, диареей, сыпью. Работаю на полторы ставки. Еще с карантинными больными работала — у них анализы не брали, и диагноз не был подтвержден. Я точно не знаю, от кого могла заразиться, из-за большого количества пациентов с разными болезнями, но точно знаю, что это могло произойти только на работе. И, если бы мы были оснащены всеми необходимыми средствами индивидуальной защиты, возможно, не было бы заражения», — рассуждает Толкынай.

Она не жалеет, что открыто рассказала о всех упущениях администрации больницы. «На тот момент это было правильным решением. Хотя с тех пор ничего не изменилось, но, главное, что наказали людей, которые злорадствовали, доставили столько проблем. Хоть какая-то справедливость. Если бы не предали огласке, то все это скрыли бы. Более того, сделали бы в конечном итоге нас виноватыми. На работе давка продолжилась бы. Мои однокурсники, когда я им сообщила о своем состоянии, были возмущены. Еще до случая со мной они знали, что здесь (в этой больнице) идет давление, они начали писать, Биртанова (министра) отмечать (в соцсетях)», — говорит Толкынай.

После поста Ордабаевой в Facebook акиму Меркенского района Меирхану Омирбекову объявили выговор, а ответственность руководителя управления здравоохранения Марата Жуманкулова в областном акимате пообещали определить по окончании карантина.

24 апреля Толкынай сообщила о своей выписке из больницы. Врач рассказала, что все еще не получила положенные ей выплаты, а также о препятствиях со стороны Комитета по контролю качества и безопасности товаров и услуг (КККБТУ), где, по ее словам, хотят скрыть истечение срока годности противочумных костюмов. «Я сначала хотела обратиться в санэпидемстанцию, чтобы получить денежную выплату для восстановления организма, — говорит она корреспонденту «Ферганы». — Но там такую кипу бумаг надо собрать, что я даже удивляюсь, как мы ее получим. Мне до сих пор не дали обещанную премию за тот период, когда работала в контакте с больными. Я надеюсь, что в итоге дадут. Теперь, после выписки, помимо восстановления организма, мне придется заниматься этими вопросами: как получить положенные мне выплаты».

Также она сообщила, что побочные эффекты от препаратов, которые принимала в больнице, отмечаются до сих пор, так как период выведения лекарств из организма составляет от 10 до 16 дней. Сейчас Толкынай на домашнем карантине. Она говорит, что выздоровела, и заключает, что «даже врагу не пожелала бы пройти через болезнь и стресс», которые она пережила.