«Легкие деньги»

Экономика Северной Кореи – страны, много лет находящейся под санкциями, – переживает спад. В 2018 году, по данным Центрального банка Южной Кореи (власти КНДР практически не публикуют макроэкономическую статистику, так что ее оценивают по внешним источникам), она сократилась на 4,1%. Торговый оборот, согласно источнику, снизился почти на 50%.

За последние десятилетия экономика КНДР стала более рыночной (хотя частный бизнес там остается на полулегальном положении), но в целом она уязвима. «Резолюции ООН, принятые за последние несколько лет, – отмечает отчет американской неправительственной организации National Committee on North Korea, – коснулись почти всего экспорта страны, кроме того, ограничили многие категории импорта. И это только часть проблемы. КНДР не входит в ВТО – а это значит, что другие страны автоматически устанавливают высокие тарифы на ее товары, делая их неконкурентоспособными».

Северная Корея испытывает дефицит торгового баланса. При торговле с Китаем – крупнейшим партнером КНДР – он превышает $1,5 млрд в год. За первую половину 2019 года КНДР импортировала оттуда товаров на $1 млрд, экспортировала – менее чем на $100 млн.

В этих условиях власти полагаются на теневые доходы (такие данные приводились, в частности, в докладах для Конгресса США и отчетах правозащитных организаций, официальный Пхеньян это отрицает). В разное время им приписывали торговлю наркотиками (производство метамфетамина, утверждали некоторые источники, было налажено чуть ли не на промышленном уровне), контрабанду (с наркотиками и другой контрабандой не раз ловили северокорейских дипломатов), хакерские атаки (включая похищение криптовалют) и даже махинации со страховками. Если верить спецслужбам США и Южной Кореи, для таких целей было создано специальное ведомство – Управление–39. По примерным оценкам, через него проходили миллиарды долларов – деньги, которые шли на ядерную программу и нужды местной элиты.

Страна привыкла зарабатывать и на трудовых мигрантах. До недавнего времени десятки, если не сотни тысяч северокорейцев работали за границей. Их пребывание за пределами КНДР жестко контролировалось, большинство их заработка забирало государство. Но желающих выбраться из закрытой страны – пусть и ненадолго – и немного заработать все равно хватало.

Северокорейские рабочие на стройке в России. Фото с сайта Business-humanrights.org

Государству они приносили, по разным данным, от нескольких сотен миллионов до нескольких миллиардов долларов в год – немалые деньги для страны, ВВП которой, по примерным оценкам, составляет от $30 до $40 млрд.

Но теперь она может их лишиться. В конце 2017 года ООН ввела очередные санкции против КНДР – обязала страны, где работают северокорейские мигранты, отправить их на родину в течение двух лет (авторы резолюции сослались на то, что деньги, которые собирает с них государство, тратятся в том числе на ядерную программу).

Срок истек 22 декабря. Многие из северокорейских мигрантов уже вернулись на родину. Но в двух основных странах пребывания – России и Китае – они работали до последнего. И есть признаки, что, несмотря на заявления Москвы и Пекина о соблюдении санкций, они смогут остаться там и дальше.

Доходы

Еще несколько лет назад по всему миру, в том числе в Европе, на Ближнем Востоке, в Австралии и некоторых странах Азии, работали тысячи мигрантов из Северной Кореи. По оценке Госдепартамента США, около 100 тысяч. По другим данным, 150–200 тысяч человек. Они трудились на стройках, заготовке леса, фермах и ресторанах. И большую часть заработка отдавали государству.

Формально, как отмечал эксперт по Северной Корее, профессор сеульского университета Кунмин Андрей Ланьков, это считалось налогом. «Фактически любой трудовой мигрант из КНДР, работающий в РФ, должен платить очень большой фиксированный налог, который составляет от 400 до 800 долларов в месяц и гарантированно превышает половину его заработка», – рассказывал он. Как правило, заработанные деньги – точнее, то, что от них осталось, – мигранту отдавали, когда он уже возвращался домой. Выходцы из КНДР, работавшие в нескольких городах России, рассказывали журналистам Wall Street Journal, что получали по две миски риса в день, а также $15 в месяц на расходы. Остаток зарплаты им выдавали при отъезде – лишь 10% от того, что они заработали.

«Для правительства это были легкие деньги, – говорит Но Хи Чан, перебежчик из КНДР, который в прошлом курировал работу мигрантов в России и на Ближнем Востоке. – Бесперебойный источник дохода».

Мигранты могли столкнуться и с дополнительными поборами. Женщины из Северной Кореи, работавшие на фабриках в Китае, рассказывали, как у них удержали зарплату за несколько месяцев – «на празднование дня рождения партии» (правящей Трудовой партии в КНДР). Начавшиеся протесты пресек куратор из спецслужб. Он заявил, что соотечественники на родине «работают как проклятые день и ночь, затянув пояса, только ради того, чтобы день рождения партии удался». После чего заставил женщин вернуться к работе, пригрозив вернуть их в КНДР и отправить в трудовые лагеря.

Мигранты

На заработки выпускали не всех – учитывался социальный статус (сонбун – социальная система в КНДР, которая оценивает благонадежность людей и их лояльность к власти) и наличие семьи. Все это для того, чтобы не пустить за границу потенциальных перебежчиков. «Такие мигранты – люди с хорошим статусом, – отмечал Грег Скарлатою, руководитель базирующегося в США Комитета по правам человека в Северной Корее. – У них должна быть семья, хотя бы один ребенок. Семью используют в роли заложников – чтобы мигрант не попытался сбежать».

Рабочие из Северной Кореи на лесопилке в России. Фото с сайта Rfa.org

Контроль действовал и там, где они работали. В пограничной полиции Польши рассказывали, что мигранты из КНДР «не пользуются правом на свободу передвижения внутри страны, за ними присматривает куратор, который живет в Польше постоянно». «Корея привозит своих рабочих, огораживает делянку колючей проволокой, ну и дальше там на нашей территории появляется кусок Северной Кореи во все красе, – заявляла российская правозащитница, глава комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина, по словам которой подобное было распространено в РФ. – Их мало кормят, обирают, и все-таки они могут что-то отправить своим родственникам».

Но желающих уехать на заработки все равно было достаточно. Настолько, что люди даже готовы были давать взятки, чтобы их выпустили за границу (по словам Андрея Ланькова, на работу в Россию, например, поехать без взятки было невозможно).

«Да, он отдает условно половину своей зарплаты государству, но то, что остается, в разы больше, чем он может заработать на родине, – отмечал эксперт. – Поехать в Россию — это круче, чем в Китай, где они находятся на полутюремном положении. А это [работа в Китае] лучше, чем на родине». Даже с учетом поборов за несколько лет мигрант мог заработать несколько тысяч долларов – достаточно для того, чтобы на родине открыть небольшой бизнес.

«Стандартный вариант – это открыть торговую точку на хорошем рынке, – рассказывал Ланьков. – Точка на хорошем рынке стоит примерно $3 тысячи. Столько же сейчас стоит и аренда киоска на ближней окраине Пхеньяна. Рабочий привозит деньги, отдает их жене, и жена арендует магазинчик, может открыть небольшую закусочную или, скажем, мастерскую, куда она нанимает соседок, которые потом шьют на продажу копии китайской одежды. Подобный бизнес приносит доходы, измеряемые сотнями долларов в месяц, что в несколько раз выше, чем средняя северокорейская зарплата. Таким образом, у семьи появляется шанс сильно подняться по социальной лестнице».

Санкции

Труд мигрантов из КНДР – например на стройках – пользовался спросом. В российском Приморье, по оценке доцента кафедры международных отношений Восточного института Артема Лукина, их доля в строительном секторе составляла до 30%. «Северокорейские рабочие востребованы, поскольку имеют репутацию неприхотливой и дисциплинированной рабочей силы, – отмечал он, – обладают достаточной квалификацией и готовы работать сверхурочно».

«Они берут быстротой и дешевизной работы, – рассказывал предприниматель из Татарстана, привлекавший мигрантов из КНДР на одну из строек. – Вопросов не задают, не пьют, не курят. И люди дают им работу за счет дисциплины и контроля их старших товарищей».

После резолюции ООН страны, где работали северокорейцы, стали постепенно отказываться от их труда (Россия, признававшая выгоды от приема таких мигрантов, также пообещала, что санкции будут выполнены). По данным на середину 2019 года, согласно отчету ООН, Россию покинули примерно две трети мигрантов из КНДР (годом ранее их число составляло около 30 тысяч), Китай – около половины. Больше 50% северокорейцев вернулись из ОАЭ, почти все – из Польши. В некоторых странах этому способствовали американские дипломаты (санкции – одно из средств для того, чтобы добиться от Пхеньяна уступок по ядерной программе). В Мьянме, например, посол США добился закрытия ресторана, где работали северокорейцы.

Рабочие из Северной Кореи в Сенегале. Фото с сайта Voanews.com

Но к концу 2019 года появились свидетельства, что мигранты из Северной Кореи могут остаться на заработках в России и Китае. В РФ, согласно статистике МВД, за январь – сентябрь этого года официально на заработки прибыли около 4,7 тысячи граждан КНДР (в 2018 году – около 8,8 тысячи). Но при этом с целью «туризма и учебы» – около 20 тысяч (в несколько раз больше, чем за весь прошлый год). «Рабочие визы для них теперь недоступны, так что они приезжают по туристическим», – отмечает Кан Тон Ван, профессор южнокорейского университета Тона. Хотя это означает отсутствие легального трудового статуса и сокращенный срок пребывания (как утверждают источники Radio Free Asia в России, такие рабочие также практически не защищены от дискриминации).

Нечто подобное происходит и в Китае. Трудовые мигранты прибывают туда как «стажеры» (когда заканчиваются временные визы – они просто выезжают на родину, а потом возвращаются обратно). Северокорейцы, работающие в ресторанах в КНР, не скрывают, что уезжать не планируют. Некоторые из таких ресторанов – с корейской кухней и персоналом из КНДР – открылись в Китае уже в этом году. Возник даже отдельный бизнес – в приграничных с Северной Кореей районах Китая появились агентства занятости, которые помогают отправлять мигрантов на текстильные фабрики и заводы по переработке морепродуктов.

Хотя масштаб миграции, как отмечают эксперты, в любом случае сократится – как и доходы Северной Кореи, целесообразность санкций при этом вызывает споры. Правозащитники указывали на то, что, хотя трудовая миграция для КНДР стала основой для злоупотреблений, она может способствовать ослаблению северокорейского режима, позволяя людям выезжать за границу, а затем использовать заработанные деньги для развития частного сектора на родине. «Это способствует созданию независимой от государства экономики, – говорит Андрей Ланьков. – А люди, побывавшие за пределами Северной Кореи, получают другую картину мира. Санкции против мигрантов, конечно, затронут интересы элиты, но обычных людей – гораздо больше».