Показательный расстрел в Долинке

Среди республик бывшего СССР Казахстан уверенно занимает второе место после РФ по количеству «островов» ГУЛАГа. Степлаг — в Жезказгане, Карлаг — в Караганде, Особлаг — в Экибазтузе. Это мрачное историческое наследие, впрочем, постепенно попадает в орбиту туристической индустрии – как и другие уникальные объекты культурного наследия страны, начиная с петроглифов каменного века. Но как ГУЛАГ становится музеем? Как бывшие лагеря перестраиваются и интерпретируются? Что «продают» в них туристам? Какими средствами создается эффект невыносимого ужаса лагерной системы? В 2018 году, пообщавшись с казахстанскими чиновниками, энкэошниками, гидами и туроператорами, на эти вопросы попытались ответить исследователи из Глазго – Гийом Тиберген (Guillaume Tiberghien) и Джон Леннон (John J. Lennon). Их работа Managing authenticity and performance in Gulag Tourism, Kazakhstan вышла в научном журнале Tourism Geographies.

Ужасы ХХ века и туризм

Эксплуатация «черного» исторического наследия – важный элемент современной индустрии глобального туризма: от Аушвица в Польше до Полей смерти в Камбодже. Немало усилий тратится на то, чтобы создать у посетителей ощущение подлинности, погружения в страшную реальность прошлого. Для этого применяются средства архитектуры и планировки пространства, тактильные и визуальные инструменты (например, вещи заключенных или фигуры охранников в натуральную величину), а также иммерсивные стратегии: гостей запирают в камерах (иногда на ночь), показывают «на них» орудия пыток и так далее. Наконец, нельзя забывать и о нарративных инструментах – тексты, звук и изображения, рассказывающие о жизни в заключении, в том числе костюмированные представления. Благодаря всем этим ресурсам у посетителей возникает разнообразный, иногда достаточно тяжелый эмоциональный опыт, чего и добиваются организаторы. Конечно, туризм в концлагерях – вещь нелегкая: неизбежно возникают вопросы об этической целесообразности извлечения прибыли из страданий людей, а также о том, как господствующие в государстве идеологии навязывают свое прочтение прошлого.

В Казахстане в 2017 году побывало более 4,5 миллиона иностранных туристов. Конечно, большинство гостей интересовалось достопримечательностями Великого шелкового пути или природными красотами, в том числе экстремальным туризмом. Однако и «космический туризм» (Байконур), наряду с «ГУЛАГ-туризмом» постепенно находит свою аудиторию.

Исследователи работали с двумя музеями, связанными с данной тематикой. Во-первых, с АЛЖИРом (Акмолинским лагерем жен изменников родины»), где жили и трудились (в том числе на текстильном производстве) тысячи женщин, осужденных в 1938-1953 годах. После официального открытия музея Назарбаевым там были перестроены тюремные бараки, установлены манекены (в том числе изображающие сцену изъятия детей у матерей). В музее АЛЖИРа рассказывается вся история Казахстана, от включения в Российскую империю до Желтоксана, а также о судьбах репрессированных. На втором этаже с помощью диорам, картин, писем и фото заключенных, документальных фильмов рассказывается о жизни в лагере. Музей активно работает с молодой аудиторией и подписал меморандум о сотрудничестве с несколькими школами.

Экспонат музея "АЛЖИР". Фото с сайта Museum-alzhir.kz

Вторым лагерем, где ученые исследовали туризм, был Карлаг – крупный комплекс в Карагандинской области (300 на 200 километров). Музей расположен в бывшем управлении лагеря в поселке Долинка. В нем тоже рассказывается вся тяжелая история Казахстана в составе СССР (голод, депортации, репрессии), часть экспозиции посвящена периоду независимости республики. В 2011-м эту достаточно старомодную выставку дополнили диорамами на тему жизни в ГУЛАГе: камеры, помещения для допросов, комнаты пыток и расстрельные подвалы.

В поисках аутентичности

Музей АЛЖИРа поражает посетителей огромной Аркой скорби (символизирующей женщину, горюющую по своему погибшему мужу и пропавшим детям), а также своим архитектурным обликом – это здание в виде урезанного конуса без окон. Руководство комплекса сделало ставку на монументальность и символизм – в отличие от музея Карлага, где во главу угла поставили аутентичность (и разместили его в историческом здании). Однако у гидов и туроператоров много вопросов к этой «аутентичности». Не хватает карт и фотографий, показывающих, как функционировал лагерь. Во многих сохранившихся бараках до сих пор живут люди (и здания постепенно разрушаются, не будучи включенными в музейный комплекс). И самое главное – кладбища, где захоронены жертвы, не включены в реестр охраняемых памятников, гиды и местные жители не знают, как к ним пройти. Туристам и туроператорам это не очень нравится: «Многие спрашивают о кладбищах и захоронениях, потому что тур по Карлагу включает только кладбище в Мамошкино. Где же захоронены остальные заключенные? Это все настоящие места, которые закрыты от публики. Эта часть истории скрыта, потому что сейчас ее не считают важной» (туроператор).

Второй инструмент передачи историчности – через предметы. В АЛЖИРе выставлены личные вещи, одежда и письма заключенных, их мужей и детей. В Карлаге ту же роль играют копии личных дел и оригинальные двери камер. По мнению туроператов, эти объекты лучше передают опыт жизни в лагере, чем рассказы экскурсоводов. Но составители экспозиций на этом не останавливаются и, например, зазывают посетителей в «настоящий мир ГУЛАГа» мисками, ложками и снимками заключенных, чья историчность вызывает большие сомнения.

Впрочем, главное средство погружения в трагедию ГУЛАГа — это диорамы с фигурами вертухаев и заключенных: допросы, пытки, пошив военной формы в цехе… Эти картины выглядят реалистично, что контрастирует с более спокойными и академичными экспозициями музеев. Но эта реалистичность лишь сознательно создаваемый эффект. Сообщается, что заместитель акима (главы администрации) лично настаивал на установке «устрашающих» диорам для привлечения туристов, причем камеры и расстрельные подвалы «открыли» не там, где они размещались исторически, а в здании администрации, где никогда никого не расстреливали. В погоне за турпотоком власти действовали под лозунгом «чем страшнее – тем лучше», рассказал один из историков Карлага. Атмосферу ужаса усиливает звучащая в подвале музыка, сквозь которую можно расслышать сердцебиение заключенных. Кстати, туроператоры скептически отзываются об этих попытках: «Диорамы и камеры меня не убеждают, они не показывают то, что было на самом деле. Я предпочитаю факты и исторические данные, на основе которых посетители могут вынести самостоятельное суждение… А они продавливают мрачную атмосферу с помощью музыки и зовут туристов в камеры пыток. Я не уверен, что именно там вообще пытали. Это их интерпретация истории».

Костюмированная драма

Предельную степень погружения в прошлое в музеях дают ежегодные (с 2017 года) представления во время «Ночи музеев», которые проводят в двух музейных комплексах. Роли исполняют музейные работники, военные и школьники.

В АЛЖИРе все переодеваются в «советскую» одежду и разыгрывают мрачные сцены из повседневной жизни лагеря: женщины прибывают в лагерь в повозках, идут в здание под конвоем, а потом в бараках вертухаи отнимают у них детей. О представлениях отзываются хорошо, единственное, на что жалуются кураторы и туроператоры, – лучше бы роли исполняли профессиональные актеры, а не обычные сотрудники музея, которых этим «нагружают».

Благодаря шоу зрители могут не только получить исторически достоверную информацию о жизни ГУЛАГа (оружие, форма, еда, костюмы, прически и пр.), но и почувствовать свою сопричастность к трагедии лагерей, воочию увидеть боль, слезы и отчаяние, испытать сочувствие к матерям и ненависть к организаторам репрессий. В этом смысле представления транслируют вполне однозначную интерпретацию истории. Более того, чтобы донести эту версию не только до туристов, но и до казахстанцев, туроператоры и представители властей рекомендуют более активно задействовать местных жителей – чтобы те, например, рассказывали свои собственные истории или истории своей семьи, связанные с ГУЛАГом (у одной женщины мама кормила заключенных куртом (сухой соленый кисломолочный продукт в виде небольших шариков. — Прим. «Ферганы»), спасая их от голода). «Участие в представлениях дает [детям и зарубежным гостям] возможность более глубокого эмоционального понимания того, что здесь произошло. Этот способ передачи информации более эффективно, чем экскурсии, погружает посетителей в трагедию ГУЛАГа» (чиновник).

Экспонат в Музее политических репрессий в Караганде. Фото с сайта Tengrinews.kz

В Карлаге во время «Ночи музеев» тоже проходит представление («Ночь в Карлаге»). Но там ни о каком участии местных жителей и школьников речь не идет – сотрудники музея разыгрывают сцены допросов и других мрачных историй из жизни лагеря, зрителей также кормят «пайкой ГУЛАГа». «Это не шоу, это экскурсия, во время которой мы представляем и оживляем наши архивные материалы. Каждый год мы выбираем новую тему и представляем новые, малоизвестные факты. Своего рода реконструкция. Поэтому я и говорю, что это не представление, а реконструкция событий прошлого, когда мы погружаемся в эпоху ГУЛАГа» (сотрудник музея). Однако некоторые эксперты и туроператоры критически относятся к этой инициативе – слишком много давления на чувства, торговли «страшным» и превращения трагического лагерного опыта в фильм ужасов на потребу туристам.

В целом «туристическое» использование наследия ГУЛАГа – это мощное орудие, которое способно достигать множества целей. Конечно, кто-то может возмутиться использованием этого страшного опыта для извлечения прибыли. Зато у сотрудников музеев и организаторов экскурсий есть четкое видение, что все экспонаты и представления точно передают идею трагичности прошлого и понимание, что этот опыт повторять нельзя (в том числе и политические репрессии). Остальное – вопрос баланса: не слишком сильно уйти в сторону идеологической обработки посетителей и, наоборот, не скатиться совсем в «торговлю ужасом». «Камеры и музыка в подвале музея Карлага – это очень жестко, но это позволяет сразу же погрузить посетителей в “атмосферу ГУЛАГа”… А потом, если у посетителей возник интерес, они могут подняться на второй этаж, изучить документы, прочесть тексты, узнать, какой на самом деле была жизнь в лагере, и сформировать свою собственную позицию. Так что все идет постепенно» (туроператор). То есть обе стороны «ГУЛАГ-туризма» дополняют друг друга, создавая цельную историческую картину.