Женщина с серпом и молотом

Сабохат Саидмуродова. Фото Тилава Расул-заде

В поселке Шахристан одноименного района Согдийской области Таджикистана живет мать шестерых детей 46-летняя Сабохат Саидмуродова. В регионе ее знают многие. Женщина прославилась не тем, что она мать-героиня (в Таджикистане этим никого не удивишь), а тем, что она единственная в стране женщина-кузнец. Сабохат мечтает иметь мастерскую в центре района, чтобы предлагать свои изделия не только своим землякам, но и всем, кто проезжает мимо по международной автомагистрали Душанбе — Худжанд — Чанак. Она написала заявление в местные органы государственной власти с просьбой выделить участок земли для мастерской и вот уже второй месяц ждет ответа.

А пока Сабохат вместе с мужем Бахтиёром и сыном Шерзодом трудятся в маленькой старой кузнице, которая была построена более тридцати лет назад ее свекром Бободжоном Ахмедовым. Рабочий день семейства начинается в пять утра, когда еще прохладно и в мастерскую дует свежий ветер с улицы.

— Утренняя работа благотворна и приносит доход, изобилие и счастье, — уверен муж Сабохат, потомственный кузнец Бахтиёр Ахмедов. — Поэтому мы встаем рано и первым делом выполняем заказы односельчан. Они могут прийти к нам домой в любое время, когда понадобится. Кому-то нужно починить серп, кому-то — наточить мотыгу или сделать топор. Если успеваем выполнить заказ ко времени — хорошо и нам, и нашим клиентам. Если не успеваем, просим прийти на следующий день. После завтрака занимаемся изготовлением новых инструментов. Лето — время сенокоса и полива земель. Дехканам нужны серпы, мотыги, кирки, вилы. В осеннее-зимний период наибольшим спросом пользуются топоры и печки-буржуйки. Часть готового товара реализуем дома, остальное — на рынке. Если бы наша мастерская находилась в центре района, в оживленном месте, наши товары шли бы нарасхват, ведь они прочные и качественные.

Сабохат Саидмуродова с мужем Бахтиёром у мастерской. Фото Тилава Расул-заде

— Каково это — каждый день сотни, тысячи раз поднимать пятикилограммовый молот и бить им по железу? — интересуюсь я у Сабохат.

— Я уже привыкла. Пока старший сын Шерзод не подрастет, я буду помогать мужу. Сыну только 18 лет, для растущего организма полный рабочий день кузнеца — слишком большая нагрузка. В этом году Шерзод заканчивает школу. После уроков он иногда помогает папе и заменяет меня. Но пока основная его работа — реализация наших изделий на рынке, — говорит женщина.

Кузнечное дело слабых не любит

Сабохат родилась в крестьянской семье. Окончив школу, поступила в местное профессионально-техническое училище №20 на отделение ковроткачества. Однако работать по избранной специальности ей не довелось: предприятие, занимавшееся ручным производством ковров, закрылось, и все специалисты были вынуждены переквалифицироваться.

Когда Сабохат исполнился 21 год, она вышла замуж за Бахтиёра. В то время он осваивал в домашней мастерской основы кузнечного дела, был учеником. Его отец Бободжон Ахмедов работал милиционером, а в свободное время занимался кузнечным делом, и мастерство в их семье передавалось от отца к сыну. Первые 12 лет брака Сабохат занималась детьми, хозяйством, готовила мужчинам еду, а по окончании рабочего дня убирала кузню, приводила ее в порядок.

Свекор часто говорил Сабохат: «Я не хочу, чтобы наша мастерская закрылась, а ремесло умерло. Эту эстафету надо передать будущим поколениям. Ваши дети еще маленькие, так что придется тебе помочь мужу».

Сабохат не возражала: воспитывать и обеспечивать шестерых детей в столь непростое время нелегко. С учениками тоже была проблема. Хотя поначалу многие молодые ребята приходили к ним домой, говорили, что хотят выучиться профессии кузнеца, однако, отработав пару дней, уходили.

— Кузнечное дело не любит физически неразвитых, слабонервных, избалованных и амбициозных людей. Тут нужны терпение, скромность, душевная щедрость. Труд тяжелый, а дохода немного. К тому же все сырье привозное. За железом необходимо ехать в Истаравшан, за сулюктинским углем — в Джаббаррасуловский район, расстояние до нужного места может доходить до ста километров. Чтобы товар доставили до дома, приходится нанимать грузовое такси, — рассказывает женщина.

Сабохат с мужем за работой. Фото Тилава Расул-заде

Поначалу Сабохат училась кузнечному делу вприглядку — наблюдала за работой мужа и свекра. Иногда, когда отец уставал, его заменял Бахтиёр, а жена становилась на его место и помогала мужу.

В 2016 году отец Бахтиёра скончался. Сабохат хорошо помнила его слова о передаче ремесла. После завершения траурных мероприятий она открыла дверь мастерской, которая была заперта почти месяц. С этого дня Сабохат стала профессионально заниматься кузнечным делом. Сколько она изготовила инструментов за последние три года, сколько починила, женщина, конечно, не считала, но, вероятно, счет идет на сотни. Ведь люди приходят ежедневно — с утра до вечера.

Женщины тоже могут

В конце прошлого года председатель Согдийской области Раджаббой Ахмадзода вручил Сабохат Саидмуродовой грант в размере 10 тысяч сомони (чуть больше $1000). На эти деньги она хочет построить в центре района современную кузнечную мастерскую и готовить новых мастеров из числа молодых ребят и девушек.

— Кузнечное ремесло не женская профессия, испокон веков она считалась мужской. Однако времена меняются, и стереотипы меняются тоже. Женщина вполне может выточить серп, мотыгу, изготовить нож. Во времена Великой Отечественной войны сотни, тысячи женщин заменили мужчин у фрезерных и токарных станков. Но даже если женщина сменила профессию на «мужскую», ей все равно нужна мужская поддержка и забота, женщина ведь традиционно считается хранительницей домашнего очага и продолжательницей рода, — говорит Сабохат.

Супруги за работой. Фото Тилава Расул-заде

Ранним утром глава семьи Бахтиёр готовится к началу работы, разжигает огонь в кузнечном очаге. Сабохат пока не видно.

— Она ходила в районный военкомат, работает уборщицей на полставки, — поясняет кузнец. — Сейчас придет.

И действительно, спустя пару минут появляется Сабохат. Быстро переодевшись, она спешит в мастерскую. Переступая порог, Сабохат негромко воздает хвалу Всевышнему, потом располагается напротив мужа-мастера, как ученица перед наставником. В отдаленном горном районе Таджикистана начинается новый день семейной пары кузнецов — и железо, чугун и сталь превращаются в удобные рабочие и бытовые инструменты.

Без льгот и пособий

Сабохат не только работает уборщицей, кует железо в мастерской, но и успевает заниматься домом и семьей. Две дочери взрослые, остальные дети пока подростки: Гулнозе — 24 года, Шахзоде — 23, Маниже — 17, Севинч — 16 лет. Сыновьям Шерзоду и Рамазану 18 и 9 лет. Гулноза работает медсестрой, Шахзода — фасовщицей на заводе. Манижа, Севинч, Шерзод и Рамазан после окончания школы хотят продолжить учебу в вузах страны и за рубежом, кто-то хочет стать врачом, кто-то — инженером или дизайнером.

— Мы живем и работаем ради будущего своих детей. Кузнечное дело — вещь нужная и хорошая. Но мы хотим, чтобы дети стали образованными людьми. Пока они молодые, пусть приобретают новые, современные профессии. А к нашему делу, если захотят, они смогут вернуться в любое время. Кузнец зарабатывает немного, на эти деньги трудно построить дом или купить квартиру. Мы с мужем работаем с утра до вечера без выходных. Но до сих пор у нас нет даже самого простого, дешевого автомобиля, еле сводим конца с концами. Хорошо хоть есть своя дойная корова. Это наш мини-завод. Из ее молока мы делаем кефир, топленое масло, сыр и разные молочные продукты, — говорит Сабохат.

Семейные праздники, в частности дни рождения, Ахмедовы-Саидмуродовы отмечают дома. Обычно накануне Бахтиёр вместе с детьми и супругой едут на центральный рынок города Истаравшана и выбирают подарки имениннику. Днем пекут торты, а вечером собираются вокруг праздничного стола. В праздничные дни дети не позволяют Сабохат работать. Теперь, когда они выросли, понимают, что ради их благополучия маме приходилось многим жертвовать, в том числе отдыхом.

В советское время женщинам, рожавшим пятерых и более детей, полагались разные пособия и льготы, на пенсию они выходили в пятьдесят лет. Теперь таких льгот не существует, а пособия многодетным матерям настолько мизерны, что о них можно промолчать. Чтобы выйти на пенсию, Сабохат придется работать еще девять лет. Впрочем, она и сама настроена работать до тех пор, пока позволяет здоровье.

— Уж лучше работать и помогать мужу, чем сидеть без дела и сплетничать, — говорит Сабохат. — Для достойной жизни необходимо достойно трудиться.