Героин взрывает мир

Как наркоторговля связана с терроризмом? На этот счет существуют полярные точки зрения. Спецслужбы США не устают подчеркивать, что доходы от транзита и сбыта наркотиков являются самым лакомым куском для террористических организаций, значительно уступая по прибыльности контрабанде алмазов, отмыванию денег и торговле людьми. Им возражают ученые, указывая на принципиально различные формы организации (а также цели) террористов и наркоторговцев. Недостаток надежных данных об источниках дохода первых затрудняют поиск истины. Поэтому американские политологи Мария Омеличева (Mariya Y Omelicheva) и Лоренс Марковиц (Lawrence Markowitz) решили пойти необычным путем и прояснить влияние транзитной торговли афганскими опиатами на террористическую активность в Центральной Азии – опираясь на региональную статистику и данные геоинформационных систем (ГИС). Свою работу Does Drug Trafficking Impact Terrorism? Afghan Opioids and Terrorist Violence in Central Asia ученые представили на страницах научного журнала Studies in Conflict & Terrorism.

Чаще всего террористические организации не занимаются наркоторговлей целенаправленно, а берут под контроль бизнес, процветающий на «их» территории. Хрестоматийным примером считаются «Хезболла» и «Талибан», возникшие в районах, где многие десятилетия успешно культивировались наркосодержащие растения, и к 2000-м годам успешно нарастившие международную сеть распространения дурмана, действующую вполне автономно от их политических целей. Наркоторговля может «соблазнять» террористов высокой прибыльностью при относительно низких рисках, а также низких барьерах на вход. Вырученную на этом бизнесе наличность можно потом использовать для закупок оружия, обучения новобранцев, пропаганды и в других целях.

Реже встречаются «обратные» ситуации, когда наркобароны переходят к террору против представителей власти, угрожающих их деятельности, – как в Мексике. Также встречаются и стратегические союзы между террористами и наркоторговцами: первые могут обеспечивать охрану маршрутов, а вторые – позволять пользоваться своей логистикой для подготовки терактов или вооруженных выступлений. Однако гораздо сильнее оказываются непрямые эффекты наркоторговли. В регионах, где производятся наркотики, их обычно активно потребляют; государству приходится выделять большие ресурсы на борьбу с этим злом, реабилитацию наркоманов, часто в ущерб образованию, здравоохранению и экономическому развитию «опасных» регионов – что может подталкивать озлобленное и нищее население в объятья экстремистов.

К такому же эффекту приводят и жесткие, насильственные действия со стороны силовых структур, пытающихся искоренить выращивание наркотиков. Наконец, трата сил и ресурсов на противодействие наркотрафику лишает силовые структуры возможности эффективно бороться с радикальными группировками.

Черный бизнес на карте

Но это общие соображения и закономерности, описанные на основе мирового опыта. Как именно работает связка наркоторговля – терроризм в Центральной Азии? По мнению ученых, этот регион особенно интересен тем, что его государства относятся к зоне наркотранзита афганских опиатов в Россию и Европу, и поэтому в исследовании получается исключить искажающие факторы производства и потребления. Афганистан остается главным производителем опиума в мире (90% всего сырья, причем на месте употребляется только 1%). От четверти до трети опиума и героина перевозится по так называемому северному маршруту – через Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Кыргызстан в Казахстан, Россию и Европу. Лабораторий по выработке героина в регионе нет (известных правоохранительным органам, по крайней мере). Вокруг Иссык-Куля в советский период выращивали опиумный мак в медицинских целях, но с 1974 года правительство наложило на это запрет. Конечно, в некоторых районах (Чуйская долина прежде всего) давно выращивается марихуана, но потребляется она главным образом на месте и не играет существенной роли в наркоторговле.

Афганцы уничтожают маковое поле. Фото с сайта Nato.int/isaf

Ученые взяли все известные случаи конфискации наркотиков и терактов в Центральной Азии, после чего наложили их на карту (геокодирование), получив инструмент для прояснения взаимосвязи этих явлений. Они принципиально работали на уровне отдельных областей, а не государств, потому что статистика на общенациональном уровне обычно усредняет показатели и стирает региональную специфику, особенно в странах с большими различиями в развитии территорий. Террористическая активность (главная зависимая переменная при анализе) измерялась на основе трех индикаторов: количество терактов в области за год; общее число жертв этих терактов; специальный индекс терроризма, разработанный австралийским Институтом экономики и мира, оценивающий влияние экстремистских действий на общество. Показателем наркотрафика выступал объем опиума и героина, конфискованного в той или иной области за год. Данные были выгружены из базы Управления ООН по борьбе с наркоманией и преступностью (УНП), информация к которому поступает от стран — членов ООН, Интерпола и отделений УНП на местах. Затем данные также прошли картографическую визуализацию.

Помимо ключевых переменных, исследователи учитывали ряд социоэкономических, демографических и топографических факторов, опираясь на государственную статистику. Детская смертность, безработица среди молодежи, количество месторождений нефти и газа выступили косвенными индикаторами уровня развития региона, число студентов – индикатором образовательных возможностей. Общий объем грузов, перевозимых автомобильным транспортом (в млн тонн), указывает на развитие транспортной инфраструктуры области, а расстояние до ближайшей страны и количество пограничных переходов выступает фактором риска в плане наркоторговли.

Героин и террор

Итак, что же показала статистика? Наибольшие объемы опиатов (2000-2334 кг) были конфискованы в Сурхандарьинской области Узбекистана, граничащей с провинцией Балх (северный Афганистан), которая известна не только своими лабораториями по выработке героина, но и транзитом наркотиков из других районов страны. Больше всего героина было конфисковано на юге Таджикистана (Хатлон и Горно-Бадахшанская автономная область). В том или ином объеме наркотики «ловят» почти в каждой обследованной области. Теракты, напротив, происходят в пограничных районах и столицах Таджикистана и Кыргызстана, на туркменско-афганской границе, на западе Казахстана, в Алма-Ате.

Уничтожение реактивов для нарколаборатории в Афганистане. Фото с сайта Marines.mil

Для измерения силы связи между наркоторговлей и терроризмом ученые использовали отрицательную биноминальную регрессию (генерализованную линейную модель, где зависимая переменная, терроризм, оценивается по числу терактов и их жертв). В целом объем конфискованных опиатов выступает значимым фактором, влияющим на число жертв терактов: чем больше опиатов захвачено в той или иной области, тем больше жертв. Однако на число терактов объемы конфискованных опиатов статистически не влияют. С героином картинка меняется: торговля героином непосредственно связана с частотой терактов. Ученые, впрочем, обращают внимание на то, что сила влияния одного фактора на другой не всегда велика. Частота терактов резко возрастает (до 1,15) при 500 килограммах конфискованного героина в год (на область), а при 600 – уже до 3,75. Но при этом в среднем в год конфискуется всего 48,2 килограмма героина на область в Центральной Азии, и мест, где этот показатель доходит до 500, мало.

Что касается социально-экономических переменных, то ученые пришли к парадоксальному, на первый взгляд, выводу: в областях с высокой детской смертностью террористическая активность слабая, а там, где население обладает высоким уровнем образования, наоборот, высокая! Возможно, тут Центральная Азия повторяет опыт Палестины и Ливана: в «Хезболлу» и ХАМАС, как показывает статистика, большинство людей приходит из образованных и обеспеченных семей. Развитость транспортной инфраструктуры, доступность рабочих мест в госсекторе – все это оказалось важным фактором стабилизации, «спасающим» от экстремизма.

Неочевидные связи

Статистика и картография позволяют сделать общие выводы о взаимосвязи наркоторговли и терроризма, но не объясняют конкретных механизмов влияния. Поэтому ученые взяли все совершенные в Центральной Азии с 2008 по 2016 год теракты и посмотрели, какие закономерности там работают.

Первая группа терактов – атака смертника на китайское посольство в Бишкеке в 2016 году (ответственность приписывается Исламскому движению Восточного Туркестана) и подрывы поста милиции и других объектов в Ханабаде и Андижане (2009 год), осуществленные Союзом исламского джихада (СИЖ). Известно, что обе террористические организации зарабатывают деньги на наркоторговле. СИЖ в этом отношении стал полноценным наследником Исламского движения Узбекистана (ИДУ), от которого он откололся в начале 2000-х (ИДУ в девяностые годы выступало ведущим перевозчиком афганских опиатов).

Вторая группа включает инциденты, где задействована еще одна сила, – местные элиты, собирающие мзду с наркотрафика. Конфликты между ними и центральной властью нередко выливается в террористическое насилие. Характерный пример этой модели, по мнению ученых, дает Таджикистан, особенно теракты в Душанбе и Вахдате в сентябре 2015 года и ликвидация Мирзо Зиёва в ходе антинаркотической операции «Мак-2009».

Наконец, последняя группа терактов вообще напрямую не связана с наркотиками – это происшествия в Чуйской области Кыргызстана. Хотя регион известен своими плантациями марихуаны, успешно скрываемыми от властей, теракты в нем происходили, по словам ученых, совсем по другим причинам.

В целом исследователи уверены в статистически значимом (хотя и слабом) влиянии наркоторговли на терроризм в Центральной Азии – причем эффект такого воздействия оказался сильнее по героину, чем по опиатам в целом. Однако более важным исследователи считают то, что они выявили характерные «красные флажки» – признаки неблагополучных районов, уязвимых как для наркобизнеса, так и для экстремизма. Это районы, где плохо развита транспортная инфраструктура, слабые правоохранительные органы, мужчин больше, чем женщин, а также много безработной образованной молодежи; наконец, это районы, близкие к границам и территориям, где уже развито производство и транзит наркотиков.