Как таджикский адвокат выбивал деньги вкладчиков из банков

В Душанбе завершился судебный процесс по иску адвоката Солиджона Джураева к Минфину и Минюсту республики. Джураев обвинял оба ведомства в том, что они препятствуют распродаже имущества обанкротившегося «Таджпромбанка» и возвращению денег вкладчикам. За процессом следили сотни клиентов этого и других кризисных банков, которые уже более двух лет обивают их пороги в надежде вернуть свои сбережения. Однако вынесенное судом решение окончательно уничтожило еще теплившиеся надежды и подорвало веру людей в правосудие. Впрочем, обо всем по порядку.

Длящийся четвертый год банковский кризис в Таджикистане оставил вкладчиков брошенными на произвол беспощадных банкиров. Несколько тысяч клиентов четырех таджикских банков — «Таджпромбанка», «Фононбанка», «Агропромбанка» и «Точиксодиротбанка» — были, по существу, обворованы: им прекратили выплачивать проценты, оговоренные договорами, а главное – отказали в возврате вкладов. При этом никаких внятных разъяснений руководители и сотрудники банков не давали.

Возмущенные вкладчики, видя открытое нарушение законодательства страны, приходили в Национальный банк, обращались в Генпрокуратуру, парламент и даже к президенту. Всем казалось, что регулятор, правоохранительные или законодательные органы быстро остановят наглый произвол банкиров. Однако время шло, а многочисленные коллективные и индивидуальные жалобы и обращения оставались безрезультатными. Ситуация с обворованными вкладчиками несколько раз обсуждалась в парламенте, Генпрокуратуре и на заседаниях правительства, но и после этого никаких перемен не происходило.

О персональной ответственности банкиров, владеющих немалым имуществом, никто из представителей властей не упоминал. Некоторые отчаявшиеся вкладчики обратились в суд. Однако за все время кризиса ни одному человеку не удалось выиграть процесс против банка, хотя права вкладчиков были грубо нарушены. Если даже принималось решение суда первой инстанции в пользу вкладчика, то оно отменялось вышестоящим судом. Известная таджикская правозащитница Ойнихол Бобоназарова так прокомментировала эту ситуацию: «Судебная система полностью коррумпирована и зависит от банков, поэтому люди и не могут найти защиту в суде». Полноценной информации не удавалось получить даже самым популярным СМИ, в частности газете «Азии-Плюс», неоднократно делавшей официальные запросы в столичный и Верховный суды.

Людям не оставалось ничего, кроме как принять условия банкиров: или перезаключить договоры с потерей процентов по вкладам, или согласиться на возвращение денег малыми суммами — по $100-200 в месяц. Последнее условие банками систематически нарушалось, и люди месяцами, а сейчас уже и годами напролет выстаивают в огромных очередях, чтобы вернуть хоть крохи из своих денег.

Свой путь адвоката Джураева

Примерно тем же путем поначалу пытался вернуть свои деньги вкладчик «Таджпромбанка» (ТПБ) известный таджикский адвокат, член правления Международного союза (содружества) адвокатов Солиджон Джураев, работавший многие годы следователем, а затем, в начале 1990-х — в органах прокуратуры (некоторое время он был даже генпрокурором Таджикистана). В начале 2017 года экономическим судом ТПБ был признан банкротом и принудительно ликвидирован. Для завершения этого процесса в банке был назначен специальный администратор Такдир Шарифов.

В течение последних двух лет адвокат Джураев 79 (!) раз обращался в банк, добиваясь возврата своего вклада в $45 тысяч. Он согласился на предложенную взамен денег квартиру, но это предложение оказалось обманом, и жилье он так и не получил. Откровенные издевательства и жульничество вынудили Джураева отказаться от дальнейших ходатайств к бывшему председателю ТПБ Джамшеду Зияеву и спецадминистратору Шарифову. Но и стоять ежедневно в очередях, изредка получая по $20-50, он не стал.

Здание "Таджпромбанка". Фото с сайта News.tj

Имея большой опыт следователя, хорошо зная законодательство и видя многочисленные нарушения закона чиновниками и банкирами, Джураев решил пойти другим путем: не выпрашивать свои деньги, а раскрыть махинации банкиров и добиться не только возврата денег, но и наказания виновных в бедствиях тысяч вкладчиков. Адвокат дважды написал обращения в адрес президента страны, правительства, генпрокурора, Госкомитета нацбезопасности (ГКНБ), в которых изобличал хищения банкира Зияева и причастных к этому лиц, указывал на другие нарушения законодательства. Во всех обращениях Джураев просил расследовать деятельность бывших учредителей ТПБ и нынешней спецадминистрации и возбудить дело против Зияева и других руководителей банка. В апреле текущего года Зияев был арестован и якобы принужден к восстановлению капитала ТПБ.

Бороться с причинами, а не последствиями

Одной из причин отказа возвращать деньги вкладчикам стало невыгодное положение, в которое их ставит закон «О ликвидации кредитных организаций» (ЛКО). Этим законом определена очередность удовлетворения требований кредиторов, где вкладчики стоят аж на четвертом месте — после погашения судебных издержек по процессу банкротства, возврата задолженности по зарплате сотрудникам банка и долгов перед правительством и Нацбанком. Однако в Гражданском кодексе (ГК) очередность совсем иная, и на первом месте стоят именно вкладчики — физические лица.

В конце апреля этого года Солиджон Джураев направил ходатайство в Конституционный суд (КС), прося устранить эту законодательную коллизию. «Гражданское законодательство регулирует основные права и имущественные интересы граждан на собственность, поэтому его нормы, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК», — обосновал свое ходатайство адвокат.

Вторым шагом Джураева стало обращение в Генпрокуратуру по поводу незаконности действий высших должностных лиц министерств юстиции и финансов, заключающейся в запрете продажи имущества ТПБ. Дело в том, что в конце 2016 года учредители ТПБ направили в Минфин список имущества, включая документацию объектов недвижимости банка, как залог для получения крупного госкредита (около $56 млн), с помощью которого они надеялся поправить финансовое положение банка. Однако через два месяца вместо денег они получили решение Нацбанка об отзыве лицензии ТПБ с последующей его ликвидацией. При этом Минфин не вернул документацию на 117 объектов недвижимости из-за не выплаченного банком министерству вклада в $13 млн с оговоренными договором процентами.

Минфин также направил официальное письмо Минюсту, которым предписывал арестовать заложенное имущество — иначе говоря, запретить его продажу кому-либо. Более того, эти министерства поручили экономическому суду решать вопрос о снятии запрета нотариальных действий только по согласованию с Минфином, тем самым взяв на себя полномочия суда. Соответственно, вкладчиков фактически лишили права обращаться в суд за защитой своих конституционных прав и интересов. Отметим, что действие этого незаконного запрета продлилось более полутора лет — вплоть до августа 2018 года. Между тем, как утверждает Джураев, подобные запреты возможны всего лишь на десять дней, а затем должны быть сняты. Поэтому Джураев обратился в Генпрокуратуру с жалобой на незаконные действия двух министерств, однако и тут надзорное ведомство не отреагировало.

Заговор против вкладчиков?

Решения Конституционного суда с надеждой ждали тысячи вкладчиков. Однако ответ КС не оправдал их ожиданий: суд отклонил требование Джураева привести в соответствие с Конституцией положения закона «О ликвидации кредитных организаций» (части 1 статьи 35) с тем, чтобы приоритетное право возврата сбережений получили вкладчики. Вместе с тем КС подтвердил указанное Джураевым противоречие, то есть несоответствие положений упомянутого закона Гражданскому кодексу, поручив парламенту страны устранить его «с целью защиты конституционных прав и интересов граждан-вкладчиков на собственность».

Решение КС, которое, по сути, требовало безотлагательного рассмотрения, не исполнено парламентариями и до настоящего времени, то есть спустя более полугода. «Неустранение парламентом существующей коллизии — это пособничество ворам и коррупционерам и на руку лоббистам из парламента, которые толкуют разночтения в законах в ущерб интересам граждан. Вопиющее беззаконие и наплевательское отношение к гражданам, избравшим «народных депутатов», их вовсе не беспокоит», — так прокомментировал бездействие депутатов Солиджон Джураев.

Бездействовали и контролирующие органы. Жалоба адвоката в Генпрокуратуру на решения Минюста и Минфина также осталась без внимания. «В течении двух лет Антикоррупционное агентство и Генпрокуратура рассматривали сотни заявлений вкладчиков, однако в действиях руководителей «Таджпромбанка» и спецпредставителя Шарифова не нашли ничего противозаконного», — сказал Джураев.

Институт уполномоченного по правам человека за прошедшие три года также не удосужился дать правовую оценку нарушениям конституционных прав граждан на собственность. Омбудсмен Зариф Ализода сообщил «Фергане», что к ним поступило несколько устных жалоб, обратившимся они посоветовали воспользоваться судебной защитой.

Вкладчики у отделения банка в Таджикистане. Фото с сайта Ozodi.org

Суд защитит?

В начале августа этого года Солиджон Джураев подал заявление в суд столичного района Шохмансур, в котором потребовал признать антиконституционными действия руководства Минфина и Минюста и направить материалы дела в Генпрокуратуру. Это обращение стало настоящим прецедентом в стране, ведь впервые вкладчик судился не за свои деньги, а требовал соблюдения законов высокопоставленными чиновниками и банкирами. На фоне правового нигилизма, процветающего в Таджикистане, многим это казалось борьбой с ветряными мельницами.

Однако обращение Джураева уже на первом этапе дало хороший результат. Генпрокуратура спешно издала указ о снятии ареста с имущества ТПБ, который был направлен Минюсту с предписанием о немедленном устранения нарушения закона.

«Я в течение почти двух лет жаловался на действия чиновников в Генпрокуратуру, которая не обращала на них никакого внимания. После моего обращения в суд 2 августа Генпрокуратура в течение десяти дней разрешила эту проблему», — отметил Джураев в беседе с «Ферганой».

Оказалось возможным и вызвать в суд руководителей Минюста и Минфина уровня первых заместителей министра. И хотя они яростно отметали выдвинутые обвинения, переходили на повышенные тона, им все же пришлось давать показания суду, представлять документы, отвечать на многочисленные вопросы Джураева. Однако ответчики не только не признали перед судом своей вины, но и обвинили Джураева во лжи и искажении фактов. Так, судье был представлен акт приема-передачи имущества ТПБ, о котором спецадминистратор Такдир Шарифов якобы был официально извещен еще в апреле прошлого года, и запрет на продажу имущества якобы был отменен тогда же. Однако в ходе последующих заседаний суда адвокат Джураев доказал лживость данных утверждений.

Схема увода денег

В течение всего судебного процесса, длившегося около четырех месяцев, Солиджон Джураев фактами, полученными в ходе собственного расследования, уверено доказывал, что бывшим банкиром Джамшедом Зияевым деньги вкладчиков тратились как собственные. Так, в Москве он купил дорогостоящие квартиры и дворец на Рублевке (в элитном районе Подмосковья) на сумму свыше $3 млн. Оказалось, что Зияев раздавал своим родственникам деньги сотнями тысяч долларов в виде кредитов, а спустя некоторое время те возвращали в качестве погашения кредита не деньги, а объекты недвижимости (иногда построенные за небольшую часть полученных кредитов), которые оформлялись банком по завышенной стоимости.

«Сумма кредитов «своим» составила около $12,5 млн, и это только согласно доступной документации банка, без учета тайных и завуалированных сделок», — заявил на суде адвокат.

Стоимость «возвращенных» объектов, которую устанавливали Зияев и спецадминистратор Шарифов, в 30-40, а порой и в 75 раз превышала реальную. Именно по ней эти объекты предлагались обворованным вкладчикам банка. Эта мошенническая схема, работающая по принципу «деньги своим, что негоже — другим», не отличалась особой оригинальностью и могла быть легко обнаружена и доказана следственными органами. Но этого почему-то не произошло.

В зал суда приходили свидетели, подтверждающие правоту утверждений адвоката Джураева. Так, бывший владелец недвижимости, которую Шарифов выставил на продажу за 1,5 млн сомони, подтвердил, что продал ее банку всего за 20 тысяч сомони.

Джамшед Зияев. Фото с сайта News.tj

Джураев также предоставил суду данные о переводе Зияевым миллионов евро и долларов в зарубежные коммерческие банки и на счета собственных фирм, зачастую — без всякого залогового обеспечения. Так, бывший глава ТПБ в 2013 году выдал кредит в размере двух млн евро ООО «Джахон Сайр», которое погасило лишь десятую его часть. Остаток долга с процентами до сих пор «висит» на этой компании. Таким же образом — без залогового обеспечения — были выданы 1,5 млн евро немецкой компании Hambung Airways.

В ходе суда выяснилось, что вышеописанный запрет на продажу объектов недвижимости действовал только в отношении вкладчиков. Между тем спецадминистратор Шарифов, как оказалось, уже распродал большую часть имущества, а вырученные деньги исчезли неизвестно куда. Вкладчикам, во всяком случае, они не достались.

Для выяснения этой ситуации на процесс был вызван сам Шарифов, заявивший суду, что имел полное право повышать стоимость имущества ТПБ по своему усмотрению. Суд попросил его предоставить финансовый отчет о своей работе, однако Шарифов на заседаниях больше не появился — соответственно, и вопросы к нему по числу проданных объектов из «запретного» списка и пропажи вырученных средств остались невыясненными.

«На самом деле имущества банка и возвращенных средств недобросовестных заемщиков вполне хватало, чтобы рассчитаться с вкладчиками. Но это не в интересах бывшего банкира и других вышеназванных лиц», — заявил в суде Джураев.

Вернули по мелочи

Источник в «Таджпромбанке» ранее рассказал «Фергане», что возврат денег вкладчикам осуществляется в основном за счет принуждения правоохранительными органами недобросовестных получателей кредитов к их возврату, в том числе — движимым и недвижимым имуществом. В декабре 2016 года по указанию главы государства Генпрокуратурой Таджикистана была создана рабочая группа, которая должна была оказывать содействие банкам в возврате кредитов. Пощады рядовым гражданам не было: за кредит в $15 тысяч люди лишались жилья и бизнеса, стоящих в несколько раз дороже. Подчеркнем, что так обращались с рядовыми должниками, но отнюдь не с родственниками Зияева.

По утверждению Такдира Шарифова, из 670 вкладчиков ТПБ большая часть забрала свои средства, банк остался должен порядка 150 клиентам. На первый взгляд, результат работы спецадминистратора неплохой. Но дело в том, что большая часть таджикских вкладчиков – люди небогатые, и, желая хоть немного увеличить свои скромные сбережения, они имели депозиты в размере $1-5 тысяч. После банкротства вкладчикам «Таджпромбанка» были выплачены страховые суммы в размере около $2 тысяч, которые компенсировали лишь часть вкладов многих из них. В течение последующих 20 месяцев банк возвращал вклады ежемесячными небольшими суммами, и несколько сотен людей действительно смогли вернуть оставшуюся часть вкладов. Однако вкладчикам, имеющим депозиты в $40-50 тысяч и более, за своими деньгами пришлось бы ходить минимум 30 лет. Очевидно, что с ними никто и не собирается окончательно рассчитываться. Отметим, что банкротство ТПБ привело к обнищанию только рядовых вкладчиков, а вот состояния банкира Зияева это не коснулось.

Председатель Комитета по защите прав вкладчиков Солехон Самадова после нервного потрясения, вызванного потерей сбережений, последовавших за этим отчисления сына из вуза за неуплату обучения и отсутствия средств на лечение другого сына-инвалида, полгода провела в больнице. «Пока я лечилась, Шарифов распродал неизвестно кому все ходовые объекты, а нам, честным вкладчикам, не возвращает денег и не предлагает подходящей недвижимости. К людям относятся хамски, словно мы просим подаяние, а не свои личные деньги», — рассказала она суду.

На одном из заседаний также прозвучало сообщение, что родственникам человека, который свел счеты с жизнью из-за потери своего вклада и в предсмертной записке обвинил в этом Зияева, спецадминистрация не возвратила даже части денег на поминки и другие неотложные нужды семьи.

И это – правосудие?

В ходе судебного процесса в связи с обнародованием Джураевым все новых и новых фактов хищений он выступал с разными ходатайствами. На последнем заседании адвокат просил суд: «Ранее арестованное имущество ТПБ привести в первоначальное состояние и обязать Минфин вернуть собственнику правоустанавливающие документы на 117 объектов имущества (согласно списку); в отношении Джамшеда Зиеева и спецадминистратора Такдира Шарипова возбудить уголовное дело по статьям 245 ч. 4 («Присвоение или растрата»), 247 ч. 4 (Мошенничество»), 345 ч. 3 («Воспрепятствование осуществлению правосудия») и 359 ч. 1 («Фальсификация доказательств») Уголовного кодекса Таджикистана и направить дело в Генпрокуратуру для совместного расследования с уже расследуемым делом Зияева и других».

Джураев также ходатайствовал о возбуждении уголовного дела по статьям 345 ч. 3 («Воспрепятсвование осуществлению правосудия»), 351 ч. 2 («Лжесвидетельство») и 247 ч. 4 («Мошенничество») УК в отношении двух экспертов Республиканского центра судебной экспертизы и представителя Минфина за дачу заведомо ложных заключений «в интересах главы преступной группы Зияева и содействие мошенникам в расхищении и попытке расхищения средств вкладчиков».

Прения сторон Джураев закончил оригинальным предложением суду: «Поскольку должностные лица Минфина и юстиции, их умные специалисты вместе с представителями Генпрокуратуры, в десятки раз завысившие стоимость имущества Зияева и банка, не решили и никогда не смогут решить проблемы вкладчиков путем продажи имущества, то я предлагаю решить их за один день. Дайте им два дня срока. Пусть они сами купят имущество по установленным ими же ценам и внесут эти деньги в банк. И делу конец! Тогда я откажусь от всех претензий, не буду требовать возбуждения против них уголовного дела, и, более того, откажусь от своего вклада в пользу престарелых и малоимущих обманутых клиентов банка», — заявил он.

Следует отметить, что Солиджон Джураев дважды отказался от мирового соглашения с ответчиками, настаивая на вынесении судебного решения по существу его заявления. «Для меня наказание расхитителей народных денег и правонарушителей важнее, чем возврат собственных денег. Лучше я их потеряю, чем откажусь от своих принципиальных требований», — сказал он.

В итоге суд постановил Джураеву в иске отказать, направить в министерства финансов и юстиции частное определение. Решение поразило всех, кто участвовал в процессе или следил за ним. Оно показало, что многочисленные разоблачения, прозвучавшие в суде, представленные документальные доказательства, свидетельства пострадавших, смерть граждан Таджикистана и даже признания самих ответчиков для правосудия ничего не значат. Потрясает и то, что суд не заинтересовался, кому, как и насколько законно было распродано имущество «Таджпромбанка», хотя его непосредственной обязанностью было прояснить этот «мутный» вопрос до конца.

Тот факт, что даже опытному адвокату, бывшему следователю и прокурору Солиджону Джураеву не удалось добиться справедливости от таджикской Фемиды, заставляет сделать довольно скорбные выводы.

«Я сама работала в суде и знаю эту систему. Без указания председателя суда судья не может вынести ни одного решения. И какие бы доказательства, факты и доводы ни приводили истцы, решение судьями принимается заранее, исходя из чьих-то соображений, а не норм закона», — говорит правозащитница Ойнихол Бобоназарова.

Здесь стоит отметить, что, хотя рассматриваемые судом вопросы касались клиентов не только ТПБ, но и второго ликвидируемого банка — «Фононбанка», процесс не получил должной поддержки вкладчиков, которые, вероятно, не хотели быть вовлеченными в него и избегали открытого конфликта из-за боязни мести со стороны банковских управляющих. Кстати, два других кризисных банка — «Агроинвест» и «Точиксодирот», получившие в 2016 году в общей сложности свыше $400 млн госпомощи, за прошедшие два года также не вернули своим клиентам их депозиты, и неизвестно, вернут ли. Однако ни собраний людей у здания суда, ни иных публичных актов поддержки Солиджона Джураева, каковые были бы организованы в других странах, в Душанбе не наблюдалось. Потерпевшие следили за происходящим, но со стороны — благодаря журналистам ряда негосударственных местных СМИ, которые освещали судебный процесс...