Край неукротимых оппозиционеров

Знать Хивинского ханства, рисунок XIX века

Хивинское и Кокандское ханства, Бухарский эмират, Казахские жузы — про этот привычный набор центральноазиатских государств, сложившихся в регионе к Новому времени, знает каждый школьник, если он хоть иногда заглядывает в учебник истории. При этом в отсутствие политической стабильности во всех вышеперечисленных странах, с учетом эластичности их границ и слабости центральной власти, можно только представить, какое невероятное количество всевозможных квазигосударственных образований возникло и исчезло в Центральной Азии только за последние несколько веков. По большей части все они были относительно недолговечными, однако Аральское владение, которое и во многих других отношениях было уникальным, просуществовало несколько столетий. Хотя и находилось постоянно в тени Хивинского ханства, будучи его антитезой.

Север и Юг

На рубеже XVI–XVII веков Хивинское ханство переживало бурные времена — впрочем, так можно сказать практически о любом временном отрезке в истории этого государства за исключением коротких периодов стабильности. Но на этот раз все действительно было серьезно: в 1593–1594 годах бухарский правитель и большой друг османских султанов Абдулла-хан II завоевал территорию древнего Хорезма, и местный Хаджим-хан из династии Арабшахидов бежал в Персию. Только после смерти Абдуллы ему удалось вернуть трон, но как раз в это время в хивинских владениях предельно обострился экономический кризис, связанный с непостоянством главной питательной артерии региона — Амударьи.

Развалины крепости Курганча-кала на берегу Аральского моря. Фото с сайта karakalpakstan.travel

Река, вокруг которой испокон веков строилась вся жизнь в Хорезмийском оазисе, во второй половине XVI века в очередной раз изменила свое русло, и столицу ханства пришлось переносить из Куня-Ургенча (бывшего Гурганджа хорезмшахов и нынешнего туркменского Кенеургенча) в Хиву. Собственно, благодаря этому наименование «Хивинское ханство» и вошло в российскую и европейскую историографию, хотя самоназванием оно не было. Местные авторы использовали сразу несколько формулировок, но все они включали в себя хороним «Хорезм»: «Харазм дийари» («Край Хорезм»), «Харазм вилайати» («Область Хорезм») и «мамлакат-и Харазм» («Страна, царство Хорезм»).

Окончательный перенос столицы произошел в правление Араб Мухаммад-хана (1602–1621), которому, помимо всего прочего, пришлось отражать грабительские походы на свои владения калмыков и яицких (уральских) казаков. Последние в 1603 году взяли и разграбили Куня-Ургенч, после чего аргументов в пользу переноса столицы в Хиву только прибавилось. В итоге политический центр государства сместился из Приаралья южнее, вверх по течению Амударьи.

Показательно, что как раз в этот период в районе современного Кунграда, расположенного в юго-восточном углу Аральского моря, то есть на северных рубежах ханства и подальше от его столицы, сложился фактически альтернативный центр силы в Хивинском государстве. Он-то впоследствии и стал известен в русскоязычных источниках под названием Аральского владения. Интересно, что в различных источниках упоминается и город Арал, расположенный на берегу одноименного моря, в месте впадения в него одного из рукавов Амударьи, — по всей вероятности, речь идет о поселении, которое существовало на месте нынешнего старого Кунграда.

Аральская фронда

Хивинское ханство все годы своего существования было слабоцентрализованным государством, где трайбализм и аристократические кланы играли важную роль в общественной и политической жизни. В те годы, когда авторитет монарха ослабевал, вожди различных племен и беки отдельных областей (вилайетов), оставаясь формально подданными хана, прибирали к рукам всю власть в стране. А пестрый этнический состав населения лишь способствовал раскрутке центробежных сил.

Карта Хивинского ханства и низовьев Амударьи, составленная русскими военными во второй половине XIX века

В Хивинском ханстве не существовало официально установленного титульного народа. Основными этническими группами здесь были узбеки, туркмены и каракалпаки. Они в свою очередь делились на множество племен. Среди узбекских племен самыми влиятельными были кунграты, мангыты, нукузы, канглы и кипчаки. Почти все они вели свои родословные от монгольских родов, которых привел в степи Центральной Азии еще Чингисхан, но единства в этой связи между ними не наблюдалось.

Напротив, межплеменное и межнациональное противостояние стало неотъемлемой частью всех политических процессов в ханстве, но феномен Аральского владения как раз и состоял в том, что там, образно выражаясь, всем было плевать, из какого ты рода-племени. Здесь селились узбеки, каракалпаки, казахи и туркмены, занимавшиеся кочевым и полукочевым скотоводством, охотой, рыбной ловлей, земледелием. Объединяло их лишь одно — оппозиция по отношению к правящему в Хиве монарху.

Хотя опять-таки формально вся эта фронда проживала на землях, которые относились к владениям хана, пусть он и не всегда мог их контролировать. Гораздо большей властью обладали местные племенные вожди, прежде всего мангытов и кунгратов, — так называемые инаки. Также правители Аральского владения вступили в тесную связь с суфийским орденом Яссави, пользовавшимся большим влиянием среди населения северного Хорезма.

О том, что в Приаралье появился альтернативный центр силы, который готов продвигать любого оппозиционного кандидата на престол, стало понятно уже в 1605 году, когда жившие здесь племена поддержали выступление Салих-султана. Узбекский историк XIX века Мунис Хорезми утверждает, что в соискатели престола упомянутого вельможу (потомка Хасан-Кули-хана, правившего в ханстве 1519 по 1524 год) предложил некий узбек из племени уйгур по имени Хайаш-мирза. Однако Араб Мухаммад-хан «пришел из Хивака [Хивы] и предал смерти [Салих-]султана».

Окончательно Аральское владение сформировалось, по всей видимости, в правление Исфандияр-хана (1623–1643 годы). Как пишет Мунис Хорезми:

«В то время непокорные узбеки собрались со всех сторон в местности Арал на побережье [Аральского] моря и поселились там».

Собственно, в развернувшейся позже междоусобной войне между Исфандияром и его братом Абульгази аральцы ожидаемо поддержали последнего. Претендовавший на трон Абульгази находился тогда в кочевьях калмыков — посланцы из Кунграда прибыли к ойратам и забрали принца с собой в обмен на «сорок тюков даров». После смерти Исфандияра Абульгази при поддержке аральцев выгнал из столицы государства туркмен, которые временно посадили на трон в Хиве своего претендента.

"Венеция на Амударье". Рисунок Николая Каразина, 1886 год

Став во главе ханства, Абульгази серьезно занялся историческими изысканиями. Касательно появления у Арала некоего подобия самостоятельного государства он пишет:

«На том месте, где Аму река вливается в море, собралось три тысячи узбекских семейств, сходившихся туда в разное время по пяти, по десяти».

Другие источники подтверждают, что в низовьях Амударьи стали собираться представители узбекских родов и племен, спасавшихся от засилья туркмен, которые царили в окружающих пустынях. При Исфандияр-хане туда переселилось 200 узбекских семейств, а в самом конце XVII века — еще 300. Местные жители сформировали и собственное войско для защиты от набегов кочевников.

В правление Эренг-хана (1689–1694 годы) аральцы под предводительством некоего Адина-Мухаммад-бия неоднократно грабили окрестности Хивы, а уже в самом начале XVIII века, когда у власти находился Йадигар-хан, вечные оппозиционеры из Кунграда спровоцировали новый виток внутреннего противостояния, выдвинув кандидатом на трон каракалпакского Ишим-султана.

Тимур местного значения

Противостояние между центральными властями в Хиве и аральскими диссидентами достигло апогея к концу правления Шергази-хана, того самого, что хитростью и обманом добился в 1717 году убедительной победы над русской армией Александра Бековича-Черкасского. Находившийся при дворе монарха мангытский вельможа Ширдали-бий из-за интриг недоброжелателей вынужден был бежать к аральцам, заручившись поддержкой которых, провозгласил ханом выходца из казахских степей, джучида Шах-Тимура. Произошло это в 1721 году.

Мятежники предприняли серию военных походов на юг, и если поначалу Шергази удавалось отбивать их атаки, то позже, как свидетельствует Мунис Хорезми, «взошло солнце счастья Шах-Тимур-хана и Ширдали-бия», поддержанных как мангытами, так и каракалпаками.

В итоге Хивинское ханство полностью раскололось, и последующие 15 лет Аральское владение существовало под управлением Шах-Тимура как де-факто независимое государство, причем в какой-то момент под управлением законного хана оставалась только Хива с окрестностями. Эмиссар Петра I в странах Центральной Азии Флорио Беневени, который в этот момент находился в Бухаре и никак не мог попасть в Хиву из-за разгоревшейся там междоусобицы, писал в Санкт-Петербург:

«Ширгасы-хан… имел великую казну и оную всю узбекам роздал, дабы за него стояли крепко против претендента Темир Султана [Шах-Тимура], которой ныне в Аралах обретается, понеже аральцы сперва его приняли и зачали противиться Ширгасы-хану, а потом и иные хивинские пять городков к ним пристали, один токмо город Хива устоял. Узбеки, которые были при хане, после как довольно покорились ханским подаркам, все ушли и пристали к Султану, и токмо трое при хане по сие число держатся, которой ныне в день токмо на дворе живет, а ночью в башню запирается».

Отписывая Петру, Беневени уточнял, стоило ли ему устанавливать дипломатические контакты с аральским предводителем, если тот все же захватит власть в Хиве.

В одной из работ русско-немецкого историка XVIII века Герхарда Миллера содержится упоминание о том, как в годы противостояния Тимур-султана с Шергази в Хиве подняли восстание несколько тысяч рабов, среди которых были и около восьмисот пленников, оставшихся от отряда Бековича-Черкасского. Они попросили о помощи «аральского хана», и Тимур-султан, по словам Миллера:

«Едва будучи в состоянии набрать пять тысяч человек, которые оружием владеть могут, не хотел отважиться без чужой помощи претензии своей произвесть в действо. Предложение российских пленников было ему весьма приятно. Он обещал им чинить вспоможение».

Что касается собственно Аральского владения, то, как пишет Миллер, «оно прежде сего соединено было с Хивинским владением и незадолго перед тем от оного отделилось».

В записках поручика Оренбургского драгунского полка Дмитрия Гладышева и геодезиста Ивана Муравина, посетивших Хивинское ханство в 1741 году, Аральское владение и «аральский народ» также упоминаются постоянно:

«Означенные аральцы живут близ Аральского моря около реки Улударьи [основное русло Амударьи] и по обе стороны, от самого устья вверх… А город у оных аральцев Шах-Темир построен не доехав Улударьи-реки 53 версты [56 километров] и сделан был из глины, и ныне весь развалился; а прочие кочуют вместе кибиток по сто и до 500; и в означенном городе построения нет кроме кибиток».

Численность «аральского» или же «конгратского» народа директор Оренбургской таможни Павел Величко определил в начале XIX века в 100 тысяч человек.

Усмирение Арала

Кровавый внутренний конфликт в Хиве продолжился и при наследнике Шергази — Ильбарсе, последнем правителе из династии Арабшахидов. Временный конец междоусобице положили только смерть Шах-Тимура, зарезанного своими же приближенными в 1736 году, и вторжение в Хорезм Надир-шаха. Однако после распада державы последнего борьба за власть в Хиве разгорелась с новой силой. За короткое время на троне сменилось несколько ханов, в основном казахского происхождения. Все они, в сущности, были марионетками, которыми управляли могущественные хивинские кланы, в том числе аральский.

Ханская резиденция на окраине Хивы, фото 1858 года

В 1747–1810 годах территория Аральского владения значительно расширилась к востоку до среднего и нижнего течения Сырдарьи. В это время здесь главенствовали четыре племени: мангыты, кунграты, кипачаки и ходжейли, насчитывавшие 32 рода. Они регулярно делегировали своих представителей в Хиву — например, при хане Абульгази II (1743 год) должность главного визиря занимал Артук-инак из мангытов. Но постепенно все большее влияние как на Арале, так и в столице государства, получали именно кунграты.

В начале второй половины XVIII века из среды приближенных к престолу племенных вождей выдвинулся инак кунгратов Мухаммад Амин-бий. Наконец, в 1763 году он возглавил государство, укрепил власть монарха и основал новую династию, которая правила до самого упразднения ханства в 1920 году. Причем, правил Амин-бий именно с титулом инака, а не хана.

Однако аральцы не угомонились, даже когда их представитель занял ханский трон. В конце XVIII — начале XIX века основная междоусобная борьба в Хивинском ханстве велась уже между инаками кунгратов. Претендентами на престол выступали внуки Мухаммада Амин-бия: с одной стороны Эльтузар и затем Мухаммед Рахим, занявшие Хиву и южные районы государства, а с другой — Торемурад-суфи и Хаджи-Мурад, укрепившиеся в Аральском владении. В эту распрю постоянно вмешивалось и туркменское племя йомудов, с которыми аральцы периодически вступали в ситуативные союзы. При этом, если раньше Аральское владение в основном только поддерживало сторонних претендентов на хивинский трон или выдвигало своих, то в начале XIX века его предводители взяли курс на формирование собственного государства, независимого от Хивы.

Капитан российский армии Николай Муравьев, посетивший Хиву в 1819-1820 годах, подробно описывает военное противостояние между братьями-кунгратами. По его словам, Торемурад-суфи и Хаджи-Мурад основали на берегах Арала крепость, чтобы противостоять Мухаммеду Рахиму, занимавшему тогда престол:

«Соседственные племена окружающих их народов присоединились к ним и увеличили число врагов хана. Мухаммед Рахим, пылая яростью и мщением, собрал войско и пошел на истребление их; но ополчение его было разбито и он со стыдом поспешно возвратился в Хиву, дабы присутствием своим и казнями воздержать народ от возмущения».

Впрочем, лидеры аральцев не воспользовались своей победой, так что Мухаммед Рахим впоследствии по одиночке расправился и с братьями, и с их семьями. После этого хан обратился против каракалпаков, подчинив все области их расселения на Жанадарье, между Казахдарьей и Аральским морем. В вышедшем в 1971 году историческом очерке «Каракалпаки» в этой связи уточняется:

«Аральское (или Кунградское) владение узбеков находилось в постоянной оппозиции к Хиве и неоднократно провозглашало у себя собственных ханов из узбекской знати или из соседних каракалпакских и казахских племен. Хивинские ханы понимали, что, не подчинив себе главных союзников аральцев — каракалпаков, нельзя окончательно овладеть Кунградским владением — убежищем всех оппозиционных сил».

Жесточайшими репрессиями Мухаммеду Рахиму удалось навести порядок в стране, и последующие пятьдесят лет в Хиве царил мир, однако, как только ханская власть ослабла, аральцы снова подняли мятеж.

Русский фактор

В первой трети XIX века Россия начинает активнее проникать в Центральную Азию, и ее отношения с Хивой становятся более натянутыми. В какой-то момент жители Аральского владения (с этого времени в его отношении используется также термин «Кунградское владение») даже начали шантажировать хана выходом из хивинском подданства и переходом в российское, если местные власти не снизят налоги.

Развалины Куня-Ургенча, фото 1928-1929 годов

Свидетельство о таких угрозах оставил первый исследователь Аральского моря Алексей Бутаков. Надо полагать, что и сами участники его экспедиции подогревали подобные настроения, ведя в Приаралье пророссийскую агитацию. Очевидно, что этот регион в силу своей исторический вражды с хивинскими властями и ростом пророссийских настроений рассматривался царским правительством как трамплин для покорения всего ханства. Тем более Кунградское владение по-прежнему обладало определенной внутренней независимостью, а его правители, хоть и назначались на свои должности из Хивы, вели себя относительно автономно — их обязательства перед ханами ограничивались в основном выплатой налогов.

Несмотря на то, что поход русских войск против Хивы в 1839–1840 годах закончился провалом, позже империя смогла утвердиться и на Сырдарье, и на Каспийском море. Теперь владения хана клином упирались в территорию с трех сторон контролируемую из Санкт-Петербурга. Так что, когда после смерти в 1855 году Мухаммада Амин-хана, внука покорителя аральцев Мухаммеда Рахима, хивинское государство вошло в очередной период нестабильности и по нему прокатилась волна восстаний, во многих из них можно было без труда разглядеть «русский след».

В 1855 году, когда на хивинском престоле сменились сразу три правителя, в Приаралье восстали каракалпаки и кунграты, на следующий год к ним присоединились казахи и множество узбекских родов из северной части ханства. Восставшие избрали своим ханом некоего Зарлыка, но взошедший на престол в Хиве Саид Мухаммад подавил мятеж.

Спустя три года против хана выступили уже жители Кунграда, вознамерившиеся отделиться от Хивы и провозгласившие своим лидером внука Торемурада-суфи Мухаммед-Фана. Восставшие убили ханского наместника Кутлу-Мурада, после чего обратились за поддержкой к царским властям. В ответ оренбургский генерал-губернатор Александр Катенин отправил в Кунград пароход «Перовский» под командованием Бутакова и несколько барж с отрядом в 125 солдат во главе с Михаилом Черняевым — будущим завоевателем Ташкента.

Прибытие экспедиции заставило хивинцев отступить от Кунграда, жители которого поначалу встретили людей Бутакова и Черняева как избавителей. Впрочем, уже вскорости отношения между русскими и аральцами испортились — восставшие потребовали от визитеров оружия и боеприпасов, но те отказали, исходя из нежелания Бутакова начинать открытую войну России с Хивинским ханством. Тем более что Амударья в очередной раз сильно обмелела и русские суда не могли поднять вверх по течению, чтобы действовать ближе к Хиве. В итоге после того, как туркмены едва не ограбили пароход «Перовский», Бутаков увел свои суда обратно на север Арала, в устье Сырдарьи. Почти сразу после отбытия экспедиции восвояси Саид Мухаммад восстановил контроль над Кунградом, и Мухаммед-Фан был убит.

Когда в 1873 году Хива все же была покорена царскими войсками и стала российским протекторатом, она одновременно лишилась и значительной части своей территории, однако Кунград с окрестностями остался в составе ханства. К этому времени жители региона — узбеки и каракалпаки — окончательно осели на земле, отказавшись от кочевого хозяйства. Русский военный географ Александр Каульбарс писал в год завоевания Хивы:

«Узбеки-аралы владеют постоянными участками земли, обносят их заборами, развели в них густые сады и вообще приняли совершенно оседлый образ жизни. Единственный, насколько мы могли заметить, — говорит он, — у них признак бывшей кочевой жизни заключается в том, что до сих пор этот народ живет преимущественно в войлочных кибитках, поставленных в середине дворов, обстроенных прочными саклями».

Собственно, на этом 250-летнюю историю Аральского (Кунградского) владения можно считать завершенной. В бурные события последующей эпохи уже ничто не напоминало о том, что когда-то на берегах Арала существовала узбекско-каракалпакская вольница.